«Весьма сходные портреты»
Третий интересный в данной связи художник — Карл Петер Мазер, родившийся в Стокгольме в 1807 г. Он приехал в Петербург в 1838 г. — в том же году, в котором в российской столице появился другой выдающийся петербургский швед: Иммануил Нобель (см. главу «Предприниматели»).
Мазер получил образование в Париже, где он участвовал в революции 1830 г. и сражался на баррикадах. После нескольких лет пребывания в Италии он в 1835 г. вернулся в Стокгольм, где в том же году написал известный портрет шведского писателя К. Ю.Л. Альмквиста. Спустя два года Мазер отправился в Финляндию и приобрел там большую популярность как портретист; в частности, написал портрет Юхана Людвига Рунеберга. По прибытии Мазера в апреле 1838 г. в Петербург, в газете «Северная пчела» можно было прочесть следующую заметку:
«Недавно прибыл в здешнюю столицу портретный живописец г-н Мазер, ученик знаменитого французского художника барона Гро (Грос. — Б. Я.). Г. Мазер пишет весьма сходные портреты масляными красками и карандашом и весьма удачно схватывает выражение лица и физиономию. Отделка его имеет большое достоинство в художественном отношении. Желающие удостовериться, с каким сходством пишет портреты г-н Мазер, могут видеть портрет одного из наших литераторов в книжной лавке А. Ф. Смирдина или портрет известного всем г-на Оле-Булля в квартире г. Мазера в Миллионной, возле Английского магазина, в доме портного мастера Петерса, в третьем этаже. Мы уверены, что г-н Мазер найдет много занятия в Петербурге, потому что он работает скоро, соблюдает сходство в портретах, отделывает их искусно и притом не дорожится».
«Первое впечатление от города Петра Великого благоприятное, — записал в своем дневнике Мазер. — Поражают размеры всего увиденного». Мазер сразу осознал, что Петербург для него слишком велик: «Поскольку я приехал в Россию с мыслью заработать несколько тысяч рублей, которые позволили бы мне возвратиться в Париж, я намеревался поездить по сельской местности, писать портреты и зарисовывать все представляющееся мне примечательным, чтобы составить таким образом альбом о России». Мазер последовал своим изначальным замыслам и за шестнадцать проведенных в России лет посетил наиболее отдаленные части империи, добравшись до самой русско-китайской границы.
Деятельность его была очень разнообразной: помимо создания портретов он занимался также обучением рисованию и фотографированием. Но наибольшие его заслуги относятся к портретной живописи. Примечательно, что после того как он исполнил портреты двух выдающихся писателей Швеции и Финляндии, всего через год пребывания в Петербурге он получил заказ на портрет национального поэта России Александра Пушкина.
Портрет писателя Павла Нащокина кисти Карла Петера Мазера
Заказ сделал один из друзей поэта Павел Нащокин, в московском доме которого Мазер встретился, в частности, с Николаем Гоголем. Пушкина уже не было в живых, и поэтому Мазеру пришлось писать с его мраморного бюста и посмертной маски, которую, между прочим, снял известный скульптор шведского происхождения Самюэль Халльберг (Гальберг). Мазер встречался с женой Пушкина Натальей, ее портрет он тоже написал, и она помогла художнику полезными советами. Так, например, на портрете Мазера поэт изображен в домашнем халате (архалуке), который, по словам Гончаровой, был на Пушкине в последний день его жизни.
Портрет не относится к числу шедевров Мазера, но это не так существенно в свете истории его возникновения — ведь он написан не с натуры. По своему художественному уровню куда выше портреты Николая Гоголя, Ивана Крылова, художника Карла Брюллова, композитора Михаила Глинки и самого Павла Нащокина. Даже если Мазер и Рослин несравнимы как художники, их связывало одно обстоятельство: оба они написали портреты нескольких современных им знаменитых русских. Этого достаточно, чтобы признать за Карлом Петером Мазером важную роль в истории русско-шведских художественных связей.
На лыжах в Пулкове
За более чем двухсотлетнее существование Петербурга до переворотов 1917 г. более или менее длительное время в городе работали многие шведские художники. Ульф Абель, положивший много сил на установление их имен, насчитал около двадцати человек. Наиболее значительными являются, вне сомнения, Рослин, Патерсен и Мазер, а также художница младшего поколения — дочь астронома Оскара Баклунда — Эльза, родившаяся в Пулковской обсерватории в 1880 г. В отличие от своих старших коллег Эльза выросла и получила художественное образование в Петербурге.
Первые годы своей жизни она провела в России, а потом была отправлена к родственникам в Стренгнес, чтобы учиться там в шведской школе. По окончании школы Эльза в 1895 г. вернулась в Петербург. За прожитые в Швеции годы она открыла в себе художественное дарование; в российской столице она подала заявление в школу изящных искусств и была принята. Учителем Эльзы был известный живописец Ционглинский, но несколько раз в классе преподавал сам Илья Репин, произведший на юную художницу глубокое впечатление.
Еще более глубокое впечатление произвел на Эльзу Андерс Цорн, с произведениями которого она познакомилась в Петербурге в 1897 г. на выставке скандинавского искусства (см. ниже главу «Визиты знаменитостей. Баловень судьбы»). Эльза и ее подруга-художница Ангелика Линдеман (дочь секретаря директора обсерватории) написали Цорну письмо, но ответа не получили и в 1901 г. решили поехать в город Мура, где жил художник. По приезде туда они выяснили, что Цорна дома нет. Объявившись примерно через неделю, он был приятно удивлен тем, что девушки из самого Петербурга приехали встретиться с ним.
Эльза Баклунд около 1900 г.
Цорн оборудовал амбар, где они могли заниматься живописью, а потом обсуждал с ними их работы. Следующим летом девушки снова приезжали в Мура, а в 1903 г. Эльза поехала туда одна. В том же году она отправилась в Париж, где на протяжении нескольких месяцев училась у Эжена Карьера.
В это время у Эльзы Баклунд уже была в Петербурге собственная мастерская, и девушка вошла в художественные круги. Весной 1904 г. она решает отправить несколько живописных полотен в Академию художеств, надеясь, что их примут для ежегодной выставки. К ее собственному удивлению, все картины (семь или восемь) были приняты, и среди них картина «На лыжах», которую принято считать одной из лучших ее живописных работ той поры. В письме матери Эльзы своей сестре в Стренгнес читаем: «…Картины Эльзы… удостоились очень больших похвал во всех газетах, а самые лестные отзывы — о написанном маслом великом лыжнике Хельге; эту картину не одна русская газета восхваляет за ее простоту, хороший рисунок и живость изображения». В том же письме сообщается, что иллюстрированный журнал «Нива» предложил Эльзе поместить на своих страницах репродукцию этой картины, обещая гонорар в размере двадцати пяти рублей.
