Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
30 сентября 1246 г. Ярослав Всеволодович был отравлен татарами, и в этом же году его сыновья Александр и Андрей отосланы Батыем в Монголию, где удерживались великим кааном до 1249 г. Каан Гуюк предпринял политический шаг, которому нельзя отказать в дальновидности. Он вручил Александру Киев и «всю Русскую землю», а Андрею – Владимир. Тем самым великое «русское» княжение, которое при Ярославе сочетало в себе и фактическую, и юридическую власть, теперь было разделено. Александр Ярославич стал старейшим среди русских князей, но реальная сила фактической власти оказалась в руках его брата. В 1252 г., после смерти Батыя, Александр предпринимает решительные шаги к ликвидации этого двусмысленного положения. Силами «Неврюевой рати» он вынуждает Андрея Ярославича бежать за пределы русских земель, а сам садится на владимирское княжение.
С этого момента юридический центр «русского княжения» навсегда переносится в Северо-Восточную Русь. Деятельность Александра по объединению обеих областей несла в себе патриотическую идею единства Русской земли в эпоху ее величайших испытаний. Что касается Новгорода, то там эта деятельность приводит к закреплению новых форм отношения республиканской и княжеской власти.
Со времени возникновения союзнических отношений Новгорода и Ярослава Всеволодовича суверенитет князя над Новгородом носил личный характер. В основе этих отношений лежал традиционный принцип «вольности в князьях». Приглашение князя не связывалось с его положением в княжеской иерархии. Ярослав в 1225 г., когда новгородцы позвали его на стол, был переяславским князем, так же как и в 1230 г., когда он сменил на новгородском столе Ростислава Михайловича. Напротив, когда Ярослав в 1236 г. занял киевский стол и тем самым приобрел номинальные права великого князя «русского», новгородское княжение переходит к его сыну, который в этот момент вообще не владел каким-либо уделом.
Иерархическая эволюция Александра Ярославича меняет схему взаимоотношений коренным образом. С 1252 г. на Новгород распространяется не только личный суверенитет Александра как участника союзнического договора с Новгородом, но и суверенитет Александра как великого князя, официального главы русских князей. Вопрос о принадлежности новгородского стола встал в связь с вопросом о принадлежности великого княжения. Принцип поддержания суверенитета великого князя в Новгороде в дальнейшем последовательно осуществлялся.
Однако немаловажное значение имеет и другое обстоятельство. Возникновение суверенитета великого князя над Новгородом произошло в ходе событий, не имеющих прямого отношения к новгородской политике. Оно было связано с личной карьерой Александра, получившего новгородский стол в тот момент, когда он был лишь безземельным князем. Проблема признания или неприятия великокняжеского суверенитета поэтому могла возникнуть только в 1252 г., когда перед новгородским боярством четко обозначились два возможных пути развития его государственности: путь признания суверенитета великого князя, преимущества которого для боярства заключались в общей слабости, практической номинальности великокняжеской власти в эпоху еще не начавшегося собирания русских земель и удаленности Новгорода от великого князя[272], и сепаратистский путь неприятия этого суверенитета, «вскормления» и поддержки собственного князя, который был бы обязан своим положением новгородскому боярству.
Поскольку эта проблема не только возникла, но и породила в Новгороде внутреннюю борьбу, можно полагать, что сама острота ситуации вызвана тем, что великокняжеская власть и новгородское княжение совместились именно в руках Александра, личный авторитет которого особенно усиливал позиции княжеской власти в Новгороде.
Став в 1252 г. великим князем, Александр оставляет на новгородском столе своего сына Василия, с которым в 1253 г. новгородцы совершают поход к Торопцу на Литву[273]. Летописный список новгородских князей не упоминает Василия Александровича, который был только наместником Александра; ряд Александра с новгородцами сохраняет свою силу и после 1252 г.
В 1255 г. новгородцы изгоняют Василия и приглашают на его место из Пскова брата Александра Невского и союзника изгнанного Андрея – Ярослава Ярославича. Эти перемены вызвали поход Александра на Новгород и события, в изложении которых летописец впервые достаточно определенно противопоставляет «менших» и «вятших» людей. Вполне очевидно, что изгнание Василия в действительности было разрывом с Александром, выступлением против суверенитета великого князя над Новгородом и выбором сепаратистского пути.
В ответ на требование Александра выдать ему виновников изгнания его сына «меншие» собрали вече на Ярославовом дворище и дали клятву «како встати всем, любо живот, любо смерть за правду новгородскую, за свою отчину. У «вятших» «бысть совет зол, как победити меншие, а князя ввести по своеи воле». Внук Твердислава Михалко Степанович, который был намечен «вятшими» в посадники, попытался напасть на «менших», что едва не привело к компромиссу между «вятшими» и посадником Онанией, стоявшим на стороне «менших». Онания – сторонник Ярослава Ярославича и один из вдохновителей борьбы с Александром, поскольку в обмен на прощение великий князь требует только лишения его посадничества и избрания на его место Михалки Степановича. Новгородский стол он оставил за собой и, уходя из Новгорода, не сажает на нем наместника.[274]
Противопоставление «менших» «вятшим», совпадающее с политическим размежеванием новгородцев, часть которых сплотилась вокруг Александра Невского и идеи суверенитета великого князя, а другая часть – вокруг Ярослава и сепаратистской идеи независимого новгородского княжения, нуждается в социальной характеристике. С какими слоями новгородского общества отождествляются «меншие» и «вятшие»? М. Н. Тихомиров, подробно исследовавший восстание 1255 г., приходил к безоговорочному отождествлению «менших» и «черных» людей и характеризовал восстание как классовое столкновение черного люда с боярством. «Историк классовой борьбы в древней Руси, – писал М. Н. Тихомиров, – в первую очередь должен отметить необыкновенно четкое деление Новгорода на две враждующие стороны: с одной стороны – «меншие», с другой – «вятшие» люди, замышляющие против «менших» «совет зол», враждебный заговор. В этом делении нет и намека на борьбу концов или сторон Торговой и Софийской, это деление чисто классовое: «меншие» и «вятшие». При этом летопись отождествляет «менших людей» с «черными людьми», следовательно, с основной массой трудящегося новгородского люда».[275]
Этот вывод, однако, весьма противоречив. Во-первых, летописец достаточно ясно изображает территориальное противопоставление сторон Новгорода в ходе борьбы. «Меншие» связаны с Торговой стороной, здесь они собираются на вече; с защитой Торговой стороны связана и система обороны «менших», которые выставляют полк у церкви Рождества на Поле и у церкви Ильи Пророка против Городища; наконец, летописец прямо говорит о том, что Михалко Степанович со своим полком собирался от Юрьева монастыря напасть на «нашю сторону». Это территориальное разграничение «менших» и «вятших» еще откровеннее будет изображено в рассказе о событиях 1259 г. Далее, возглавлявший «совет зол» «вятших людей» Михалко Степанович принадлежит к боярству Прусской улицы, которое в посадничестве представляли уже три поколения его предков. Если роль территорий в ходе столкновения 1255 г. несомненна, то нет никаких оснований предполагать, что на Торговой стороне во время восстания сконцентрировался только черный люд, а на Софийской – все боярство. Напротив, на стороне восставших остаются посадник и, как можно догадываться, та часть боярства, которая выступала против Александра Невского. Летописец вовсе не отождествляет «менших» и «черных» людей. Активное вмешательство черных людей вызывает колебания посадника Онании, который предупреждает Михалку и оказывается вынужденным защищать жизнь своего посла Якуна от черных людей. Все это заставляет давать иное истолкование социальной сущности «менших».
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
