Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
— Нет, вы только посмотрите — сорок вызовов за день! Неужели ваша дочь думает, что таким образом можно приличному парню на шею сесть? Это что еще за наглость такая?
— Так вы мама Дениса, что ли? — запоздало догадалась Лина, почему-то виновато улыбнувшись.
И впрямь, черт его знает — почему вдруг виновато? Может, слишком уж напористо себя гостья повела, ворвалась, как штурмовик-бомбардировщик средь ясного неба, полоснула пулеметной очередью. Хотя с виду вполне себе интеллигентная женщина. И очень даже симпатичная. Ухоженная, красиво причесанная, одета дорого. Не вписывается хамоватый тон в ее облик, хоть убей. С толку сбивает. Вот и выползла на Линино лицо эта растерянная улыбка, да еще и, видимо, дополнительной смелости гостье придала. Ишь, как подбоченилась в боевой стойке.
— Да, именно так, я мама Дениса! И я не намерена терпеть неудобства из-за наглости вашей дочери! У мальчика сессия на носу, а мы вынуждены его к бабушке отправлять, целые детективные истории сочинять о ее тяжкой болезни! Да еще и телефон у него тайно экспроприировать!
— Так значит, Денис уехал… — тихим эхом проговорила Женька, прижав ладони ко рту. — Значит, его в городе нет…
— Да, милая, нет! — быстро развернулась дама к Женьке, зло сверкнув очами. — А как ты хотела, хитренькая моя девочка? Чтобы я для тебя и впрямь обеденный стол накрывала и умилялась твоей пронырливости? Замуж захотела пристроиться за перспективного мальчика, да? Надоело в убогости жить? Одним прыжком в приличную жизнь проскочить захотелось? Нет, дорогая, не выйдет! Не на тех нарвалась!
Выбросив заряд ярости, дама устало бросилась в кресло, втянула в себя воздух, нервно трепеща крыльями носа и воинственно взглядывая на онемевших Лину и Женьку.
Онемение было таким сильным, что, казалось, ни одно слово не сможет проскочить через застывшее горло. Да и слова нужные как-то не находились, всплывали в голове удивленным ответным гневом и тут же лопались, как мыльные пузыри.
— Погодите, что вы… Да как вы… Да что вы такое говорите… — выскочило наконец у Лины первое хрипловатое возмущение.
— Да! И что я такое говорю, интересно! — сузив глаза и скорчив злую гримаску, подалась вперед из кресла гостья. — А вы думали, я свои объятия распахнуть пришла, что ли? Да вы… Да если б вы знали, чего мне… Чего нам с мужем стоила такая жизнь, в которую теперь ваша дочь вот так, за здорово живешь, впрыгнуть хочет! Через какие мы унижения прошли, сколько чужих задниц лизали, чтобы в этой жизни как-то устроиться! Поверьте, и мы когда-то в таком же убожестве жили, — энергично взмахнула она рукой, обводя пространство вокруг себя, — но при этом не свешивали свои проблемы на чужие головы! Все, все сами! Ой, да что с вами говорить… Разве объяснишь…
Она вздохнула было, но, видимо, уловив созревшую в свою сторону попытку к сопротивлению, снова заговорила быстро:
— Нет, вы не думайте, мне ваши поползновения, между прочим, очень даже понятны! Мы ведь тоже… Мы сюда из маленького городка приехали, Дениска тогда еще и в школу не ходил. Квартиру там продали, здесь комнату в коммуналке купили. Муж у меня очень долго в мелких чиновниках сидел, никаких перспектив не было… Господи, да как мы только не изворачивались, чтобы ему движение по карьерной лестнице организовать! Все эти обеды в ресторанах для нужных людей, дорогие подарки к праздникам… Годы ведь жизни на это положены, годы! Причем лучшие годы! Вы знаете, сколько надо на лапу дать, чтобы заполучить хоть какое-то мало-мальски приличное место? А как нам квартира в элитном доме досталась, вам рассказать? Я, помню, колготки себе боялась купить, все время в брюках ходила, чтобы лишнюю копейку сэкономить! Я уж не говорю о взятках…
— На взятки, что ли, экономили-то? — вдруг вырвалось у Лины нервно-насмешливо.
— Да! Да, если хотите! Именно так! У самой колготок нет, а я мужу — костюм за тысячу долларов, чтобы выглядел прилично! А в карман пиджака — конвертик с деньгами! Я столько лет впроголодь жила, одними только мечтами о хорошей жизни… Даже не для себя, для сына скорее… А теперь — что? После всего этого я должна раскрыть объятия вашей нищей дочери? Пустить ее в свой устроенный комфортный мир? Поделиться нажитым состоянием? Да окститесь, женщина! Я что, похожа на сумасшедшую?
— Ой… А ведь и впрямь — похожи… — вдруг сами собой родились в голове Лины нужные слова. — То-то я думаю, чего это меня сковало всю, когда вы сюда вошли? Энергия сумасшествия — она, знаете ли, заразительна. И потому уходите, женщина, прошу вас. Мы с дочерью нисколько не будем огорчены вашим уходом. Одно только обстоятельство в этой истории удручает — любовь жалко. Любовь вашего сына и моей дочери…
— Ах, вас обстоятельство удручает? — скривила лицо мать Дениса. — Надо же, слово-то какое хорошее придумали — удручает… Еще и любовь сюда приплели. Красиво звучит, конечно. Любовь, надо же…
— А вы что, никогда раньше этого слова не слышали?
— Ну почему же не слышала? Я тоже иногда мыльные сериалы по телевизору смотрю. Иногда и всплакну от умиления, не без этого. Там тоже, знаете, бывает любви жалко. То есть… удручает. Но чтобы в реальную жизнь все эти страсти переносить… Это же даже не смешно, честное слово! А с вашей стороны — глупо и бездарно. Надули себе воздушный шарик, чтобы взлететь да протянуть руки к чужому состоянию, дураков нашли? Отчего ж ваша дочь в слесаря не влюбилась, интересно?
— А отчего ваш сын не влюбился в принцессу государства Монако, к примеру? — поинтересовалась Лина. — Вы этим вопросом не задавались?
Незваная гостья растерялась.
— Мам, не надо… Прекрати, мам… Пусть она уйдет… Выгони ее, мам!
Голосок Жени от двери пропищал таким скорбным отчаянием, что обе женщины дружно повернули к ней головы. По-разному, конечно, повернули. Лина — с испугом, гостья — с возмущением. Женька стояла, прижав кулачки ко рту и широко распахнув глаза, тряслась мелкой дрожью, как в лихорадке.
— Женечка, успокойся, что ты…
Лину будто ветром с дивана снесло, она бросилась к дочке, обхватила руками, прижала изо всех сил к себе, пытаясь отгородить от чужой злобности. Нет, как это она взяла и увлеклась глупейшим диалогом и совсем про Женькино присутствие в комнате забыла?
— Пусть она уйдет, мам… Выгони ее, пожалуйста! — трясясь в ее руках, снова проговорила Женька сквозь дробное клацанье зубов.
— Вот! Вот, пожалуйста, полюбуйтесь! — резко вскинула гостья в сторону Женьки руку. — Что это значит — выгони? Что это за маргинальное воспитание? И попробуйте мне сказать после этого, что я не права! А еще туда же — любовь какую-то приплели…
— Вы бы, уважаемая, для начала на собственное воспитание внимание обратили, оно у вас, если сказать мягко, далеко не аристократическое, — с удовольствием ощутила Лина долгожданный металл в своем голосе, — ворвались в чужой дом с криками, руками машете… А мы с дочерью, между прочим, в гости вас не приглашали. И не надо мою дочь оскорблять, пожалуйста. Она прекрасная, умная и воспитанная девушка. По крайней мере, ей в голову не придет вот так, в чужой дом с оскорблениями врываться. И я вас очень вежливо прошу — покиньте наш дом, пожалуйста. И чем скорее, тем лучше. Будьте так любезны.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
