Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
Кони мчались, почуяв силу яри своих седоков. Норманнов настигли скоро. Те беззаботно катили в санях и трусили верхом, довольные легкой добычей. Услышав конский топот, даже не подумали о погоне. Приближающихся всадников было мало, вооружены по-охотничьи, да и одеты просто: в шапки, шубы да дохи. Вожак норманнов, рыжебородый громила Дерик, глядя на них, раздумывал: пропустить сих случайных всадников или положить тут в лесных сугробах на подкормку оголодавшим волкам.
Однако всадники, обойдя обоз, сами перекрыли дорогу: молодой, с висячими усами – впереди, рядом с ним широкоплечий ратник постарше в боевом облачении.
– Кто таковы будете? Куда идете? – властно и коротко спросил молодой.
Старый норманн, сидевший рядом с Дериком в санях, перевел вопрос руса. Дерик откинул медвежью шубу, встал во весь свой немалый рост. Ему явно не понравился тон и поведение молодого русина. Презрительно смерив его взглядом, расправил грудь и для убедительности сжав рукоять большого меча, бросил толмачу:
– Скажи этому самоуверенному мальчишке, что перед ним сам Дерик Рыжий со своими доблестными воинами, каждый из которых стоит десятка таких выскочек, как…
Он не успел закончить своей высокопарной фразы.
– Послушай меня еще раз, рыжий боров и вся твоя волчья свора разбойников, – заговорил вдруг предводитель русов на нурманском языке, вкладывая в каждое слово чужой речи силу и ненависть, – куда б вы ни шли, я князь Руси Святослав, повелеваю сложить оружие и следовать за мной до града Нова, где будете преданы суду за невинно пролитую кровь людей русских. Коли ж нет, покараны будете на месте рукой моей и моих соратников безо всякой пощады, все до последнего!
Норманны, пораженные безмерной наглостью молодого руса, молчали, приходя в себя. Никто из них не знал в лицо князя Святослава, но были наслышаны о его храбрости, искусстве в рукопашных схватках и многих победах. Они представляли русского конунга зрелым мужем громадного роста, в великолепных золоченых доспехах с двуручным грозным мечом. Этот же рус совершенно не походил на соответствующий образ: среднего роста, голубоглазый, с прямым носом и длинными усами, но без бороды. В плечах широк, но станом гибок и строен. Никаких признаков особой силы и могущества. Да и в одеянии его, и на конской сбруе не было великолепия, надлежащего, по их мнению, владыке столь великой и богатой державы.
Растерянность норманнов постепенно стала переходить в злорадное веселье. Горстка русов без доспехов и шлемов, за исключением трех-четырех, одетых в кольчуги, осмеливается угрожать им, свободным сыновьям северных фиордов, чья работа всегда состояла в том, чтобы лишать других жизни. Кроме старшего сына, получавшего все отцовское наследство, остальные знали, что должны стать воинами и получить добычу где-то в других странах и землях, заслужив или завоевав там право на собственные владения и имущество. Поэтому стычка с русами, несмотря на то, что один из них выдавал себя за грозного конунга, показалась просто смешной. Только Дерик, самый опытный воин, всегда знавший, как следует поступать, отчего-то затягивал время. Ему неоднократно приходилось нападать на превосходящего числом врага, и он всегда действовал быстро и решительно. Однако вот так, среди бела дня, малым числом, да еще и предупредив о своих намерениях – это было неслыханно. Его обостренное чутье не улавливало ни страха, ни сомнения в рядах этих безумцев. Напротив, их лица казались почти спокойными, а глаза смотрели куда-то вдаль поверх голов. Дерик до сего времени не бывал на Руси и не знал, что чувство боли и жажду мести за убитых товарищей русы умели превращать в силу Прави, могучую, неодолимую для чужеземцев силу, представлявшую собой крепчайший сплав любви и ненависти, единения с пращурами и богами, Отцом-Сварогом и Матерью сырой Землей, с Триглавами Великими и Малыми. Он не знал, что сила эта давала им возможность побеждать в сражениях с многократно превосходящими силами противника, как было это сотни и тысячи лет назад. И как будет через несколько лет, когда греки выставят против десятитысячного войска Святослава почти стотысячную рать, и русы не только не дрогнут, но примером безумной храбрости заставят греков подписать мир и заплатить дань. Ничего этого не знал Дерик, и потому исполнился лютой ненависти за дерзкие слова и рванул из ножен свой большой меч. Однако полностью обнажить его так и не успел: охотничий нож князя, брошенный левой рукой, вошел в обнаженный участок шеи грозного викинга по самую кованую рукоять с чеканным изображением на ней русского Солнца. Вслед за князем его спутники с такой же точностью и скоростью разрядили свои охотничьи луки и самострелы, успев из-за краткости расстояния – в упор – выпустить только по одной-две стреле, прежде чем на них набросились озверевшие норманны.
Мечислав ринулся к Дерику и, уклонившись от чьего-то топора, подхватил выпадающий из руки рыжего великана тяжелый меч.
– Держи, княже! – крикнул он, оказавшись рядом со Святославом.
– Дякую, друже! – ответил князь. Он сбросил соболью шубу, под которой была не кольчуга, а лишь кожаная рубаха с пластинами, надетая на простую свиту, и враз заработал обоими мечами.
Два грозных клинка в четыре лезвия молнией непредсказуемых ударов обрушились на врагов. Отметив это, Мечислав удовлетворенно крякнул и, заслонив спиной князя, включился в рубку. К ним присоединился еще один дружинник, и они, будто спаянные в единый гибкий треугольник, успешно отражали нападения. Остальные также сбросили свои шубы, чтоб не мешали.
– Окружай! Загоняй их в Перуново Коло! – восклицал Святослав.
Однако опомнившиеся викинги навалились на русов всем отрядом и рубились с особой жестокостью: то один, то другой из верных товарищей, охнув, оседал на истоптанный снег. Мечислав в который раз пожалел, что нет ни щита, ни меча для второй руки. Защитой ему служила теперь только ловкость и особое воинское чутье, которое давало возможность упреждать удар противника. Несколько раз острые жала чужих клинков, звеня, вскользь проходили по нагрудным пластинам, досталось и шелому, но боевые доспехи надежно защищали самые уязвимые места: голову, грудь и живот.
Конь Мечислава оказался между двух норманнских саней, надо было выбираться, так как князь с дружинником рубились уже по другую сторону. Отбиваясь от наседавших врагов, Мечислав осадил коня, чтобы перескочить розвальни, и в этот миг предназначавшийся ему удар прожужжал мимо, но топор со всего маху – по самый обух – с хрустом вошел в вороное тело четвероногого друга. Животное взвилось, забило коптами, заржало испуганно, громко и тоскливо. Мысль о том, что если сейчас конь рухнет назад, это будет конец, горячим копьем пронзила все существо Мечислава. Может животное почувствовало последнюю волю хозяина, или просто так вышло, но скакун еще раз встал на передние ноги, а затем боком повалился на сани. Благодарный верному коню за последнюю услугу, Мечислав успел выдернуть ноги из стремян и кубарем скатился на снег, испятнанный кровью лошадей и людей. На миг небо и кровавый снег поменялись местами, и он оказался прямо у ног какого-то викинга. Тот поднял боевой топор, намереваясь зарубить противника. Мечислав, не растерявшись, рванул норманна за ноги и тот, потеряв равновесие, упал. Тут же чей-то русский меч отделил его голову от шеи, и огромное красное пятно задымилось, растекаясь по стылой земле.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
