— Хори? Ты принадлежишь к племени хориенов, которые пришли к нам из Сеира?
— Именно так. Надеюсь, ты не относишься к ним враждебно.
— Конечно нет. Эти кочевники смелые люди.
— Теперь ты скажешь, как тебя зовут?
— Нет, не скажу. Я не хочу зависеть от тебя. Да хранит тебя богиня Анат! Мне понравилось, что ты о ней вспомнил, — она и моя покровительница. Будь осторожен. Мне кажется, у тебя есть враги, которые хотят тебя убить.
Сказав это, она развернула колесницу, ударила лошадей кнутом с длинными плетями, который находился в одном чехле со стрелами. Лошади унеслись галопом.
Хети стоял и смотрел на удаляющуюся фигуру. Он любовался стройным телом в не очень просторной тунике длиной до середины бедра, красиво обрисовывавшей его формы. На ногах у нее были сандалии, а их перекрещивающиеся ремешки обвивали икры.
Колесница унеслась и скрылась в облаке пыли так быстро, что Хети подумал — а не сон ли это? Не сама ли богиня Анат или, быть может, Неит, вооруженная луком богиня войны, покровительница города Саис, явилась ему?
Он решил осмотреть тело убитого, распростертое у его ног. Хети убедился, что никогда раньше не встречал ни его, ни гиганта, которого девушка назвала Нефилимом. Что до последнего, то, раз увидев такое чудовище, забыть его было невозможно.
Возвращаясь по берегу к тому месту, где осталась одежда, он вдруг понял, что предстал перед девушкой обнаженным. И, похоже, ее это не оскорбило. «Кем же может быть девушка, так ловко управляющая колесницей?» Он, конечно же, слышал, что у некоторых народов женщины сражаются плечом к плечу с мужчинами. Однако у тех племен не было ни колесниц, ни лошадей, а женщины не носили такой короткой одежды. Он снова спросил у себя, уж не богиня ли с ним говорила? И может, тот гигант действительно был из легендарного племени нефилимов? Может, они все еще живы? По крайней мере, Кушар говорил, что кое-кому доводилось их видеть.
Хети оделся и собрал вещи. Змей поблизости не было видно. Он искал их, посвистывал, постукивал ладонями по земле, однако все его усилия были тщетны. Убедившись, что они выбрали свободу, он прекратил поиски. Когда понадобится, он найдет себе новых помощников. Еще он подумал о том, что, поскольку эти змеи спасли ему жизнь, они заслужили отдых. Им тоже нужна была свобода, чтобы породить потомство или сменить кожу.
Проходя по улицам Хеброна, Хети оглядывался по сторонам в поисках прекрасной незнакомки. Он попросил какого-то юношу проводить его к резиденции правителя, и тот охотно согласился. Однако Хети не решился спросить у провожатого, не случалось ли ему встречать на улицах города молодую женщину на запряженной парой колеснице. Он решил также не задавать подобного вопроса и Тарамму, правителю Хеброна. Пусть эта встреча, без сомнения, происшедшая по воле богов, останется его тайной. А еще он подумал, что встречей этой он обязан Анат.
Стоило Хети показать Тарамму царскую печать, как правитель тут же устроил ему торжественный прием со всеми почестями, достойными посланника царя-пастуха. Когда правитель спросил, как его зовут, Хети не открыл ему свое настоящее имя — снова назвался Хори. Он предпочел бы, чтобы в городе никто не знал о его приезде: то, что, услышав имя Хети, царь Жебузеена тотчас же сообразил, что он — усыновленный сын царя Шарека, его не удивило. Для такой таинственности было две важных причины: во-первых, известие о прибытии жениха скоро достигло бы ушей царевны и насторожило бы ее; во-вторых, не стоило забывать и о том, что он приехал в город, откуда шел род царей-пастухов, город, в котором издавна жило их племя. Здесь людей, желающих его смерти, могло оказаться больше, чем где бы то ни было (за исключением столицы). Назвавшись ненастоящим именем, он сообщил Тарамму, что прибыл по секретному делу, доверенному ему лично царем, поэтому ничего не может о нем рассказать. Он выбрал лучший довод из всех возможных, чтобы Тарамму не пытался узнать правду.
Царскому посланнику отвели комнату в резиденции правителя, приставили к нему и слугу.
— Господин, — сказал Терамму Хети, — без стеснения обращайся к своему слуге с любой просьбой. Его зовут Ямен, и он будет служить тебе все время, пока ты будешь находиться в нашем городе.
Ямен склонился в глубоком поклоне, прижав руку к груди. На вид ему было лет шестнадцать, и, как сказали Хети, юношей он был смышленым и расторопным. Ямен проводил Хети в его комнату. Окна ее выходили на просторный двор, в центре которого росло множество пальм, дававших щедрую тень.
— Господин, я — твой слуга. Скажи мне, если чего-то захочешь. Я вижу, твоя туника измялась и не слишком чистая. Если ты мне ее отдашь, я ее выстираю, и она вновь станет красивой.
— Я с удовольствием отдам ее тебе, но что же я надену, пока ты будешь приводить ее в порядок?
— Если тебе нужно одеться, чтобы выйти на улицу, я принесу тебе тунику, которая придется тебе впору.
— Принеси, а я отдам тебе эту, — сказал Хети, который решил отказаться от привычки носить набедренную повязку — это могло натолкнуть на мысль о его египетских корнях.
Когда Ямен вернулся с чистой туникой, Хети задал ему вопрос:
— Скажи мне, Ямен, ты свободный человек или раб?
— Пусть не вводит тебя в заблуждение мое положение слуги, я свободный человек. Я — член племени кенизиенов. Мой отец — друг нашего господина градоправителя. Он отправил меня на службу к Тарамму, чтобы со временем я стал виночерпием. Дело в том, что в семье я младший из шести сыновей. В племени слишком много мальчиков, всех трудно прокормить. Нашим предкам-кочевникам было легче прокормить такую ораву — племя кочевало в степях и пустынях, перевозило грузы, разводило коз и овец, а временами и грабило проходящие мимо караваны. А с тех пор как царь-пастух положил конец межплеменным распрям и объединил племена под своим началом, грабить караваны и похищать чужое добро строго запрещено. Кроме того, все кочевники были вынуждены осесть в постоянных поселениях. Я же мечтаю однажды стать слугой нашего господина Шарека, его виночерпием.
— Достойная цель, — сказал Хети. — Возможно, ты добьешься желаемого. Скажи мне, знакомы ли тебе городские трактиры?
— В городе до недавнего времени их было три, и я хорошо их знаю, потому что наш господин Тарамму часто туда наведывается и берет меня с собой — я несу факел, освещая ему путь.
— Хорошо! Но почему ты сказал, что их «было три»? Неужели один из них разрушили или закрыли?
— Наоборот! Теперь их четыре. На днях открылся новый трактир.
— Ты уже бывал там?
— Нет еще. Но я наблюдал за тем, как он строился. В прошлую луну в город приехала новая трактирщица. Она велела строить заведение из дерева — из дуба, благо в восточной части пригорода есть большая дубовая роща Мамбре.
— Ты говоришь, что у нового трактира хозяйка, а не хозяин?
Хети навострил уши, потому что первым делом подумал о Сидури.
— Да, хозяйка. Почему ты удивляешься? Неужели не знаешь, что в наших землях трактиры содержат и женщины? Чаще всего уроженки Вавилона.
