Джан Ген Джан в кухне сыпал соль из большой синей упаковки в кувшин с кока-колой.
Рассол поставил пакеты на каменную плиту перед очагом.
– Помоги перенести остальное – в машине еще много.
Джинн заглянул в пакеты. Один был набит сухими батареями и мотками проводов. Другой – коричневыми картонными цилиндрами дюйма четыре длиной и в дюйм диаметром. Джан Ген Джан вытащил один и принялся разглядывать. С одного торца свисал зеленый водоотталкивающий запал.
– Взрывные шашки. Министерство охоты и рыболовства выдает их рыбакам, чтобы отпугивать котиков от рыболовных сетей. У меня в магазине таких полно.
– Взрывные устройства против демонов бессильны.
– В грузовике еще пять пакетов. Принеси их, будь добр. – Рассол начал выкладывать шашки на плиту. – Я не знаю, сколько у нас осталось времени.
– Я что тебе – презренный раб? Вьючное животное? Неужели я, Джан Ген Джан, Царь Джиннов, должен подносить тяжести невежественному смертному, желающему покорить адского демона какими-то хлопушками?
– О Повелитель, – раздраженно ответил Рассол. – Принеси мне, пожалуйста, эти чертовы пакеты, чтобы я успел все закончить до рассвета.
– Это бесполезно.
– Я не собираюсь его взрывать. Я просто хочу узнать, где он. Если, конечно, ты не соблаговолишь воспользоваться своей великой силой и удержать его от бесчинств самостоятельно, о Царь Джиннов.
– Ты же знаешь, что не соблаговолю.
– Ты – глупый, низкий и подлый человечишко, Август Рассол. Да я в мандавошках гаремных шлюх видел больше разума и сообразительности.
Джинн вышел из кухни, и его обвинительная речь заглохла в ночи. Рассол методично обматывал каждую шашку проводом из серебряного волокна, которое разогревалось, когда через него пропускали ток. Очень приблизительный метод детонации, но ночью нормальную взрывчатку найти нелегко.
Через минуту Джинн вернулся с двумя большими пакетами.
– Положи на стулья. – Рассол не оборачиваясь махнул рукой.
– В этих пакетах мука, – сообщил Джан Ген Джан. – Ты собираешься печь хлеб, Август Рассол?
22Трэвис и Дженни
Что-то в ней было такое, от чего Трэвису неудержимо хотелось вывалить на журнальный столик всю свою жизнь, точно горсть мелочи. Пусть переберет все сама и возьмет, что понравится. Если он задержится здесь до утра, то расскажет ей про Цапа. Но не сейчас.
– Вам нравится путешествовать? – спросила Дженни.
– Устал от разъездов. Пора передохнуть.
Дженни медленно отхлебывала красное вино, расправляя платье уже в десятый раз. Их с Трэвисом все еще разделяла нейтральная зона, пролегавшая по тахте.
– Вы не похожи на страховых агентов, с которыми я раньше сталкивалась. Надеюсь, вы не обидитесь? Просто обычно они одеваются в блейзеры кричащих расцветок, и от них несет дешевым одеколоном. И все как один такие фальшивые.
– Работа такая. – Трэвис надеялся, что в технические детали работы Дженни вдаваться не станет. В страховках он ни черта не смыслил. Эту профессию он выбрал только потому, что Эффром Эллиотт принял его за страхового агента – ничего лучше Трэвис придумать не успел.
– Когда я была маленькой, к нам однажды пришел агент и продал папе страховку, – сказала Дженни. – Он собрал всю семью перед камином и сфотографировал нас “поляроидом”. Очень хороший был снимок. Папа стоял сбоку, очень гордый. А когда мы рассматривали фотографию, агент выхватил ее у папы из рук и сказал: “Какая милая семья”. А потом оторвал папу от снимка: “И как же им теперь жить дальше?” Я расплакалась. А папа очень испугался.
– Извините, Дженни, – сказал Трэвис. Лучше бы он сказал, что торгует швабрами. Интересно, есть у нее какие-нибудь травматические воспоминания о швабрах?
– Вы тоже так поступаете, Трэвис? Пугаете людей и наживаетесь на их страхах?
– А вы как считаете?
– Я же говорю – вы не похожи на обычного страхового агента.
– Дженнифер, я должен вам кое-что сказать...
– Да ничего, извините меня. Не понимаю, зачем на вас наехала. Вы делаете то, что делаете. Я тоже не думала никогда, что буду обслуживать столики.
– А чего вам хотелось? Кем вы мечтали стать в детстве?
– Честно?
– Конечно.
– Я хотела быть мамой. Мечтала о семье, муже, который меня бы любил, об уютном доме. Довольно скромные мечты, правда?
– Ничего плохого в этом нет. И что произошло?
Дженни допила вино и налила еще.
– Семью нельзя завести в одиночку.
– Но все же?
– Трэвис, мне не хочется портить вечер разговорами о моем замужестве. Я пытаюсь сейчас изменить свою жизнь.
Трэвис не стал настаивать. Дженни приняла его молчание за понимание и посветлела.
– А вы о чем мечтали?
– Честно?
– Только не говорите мне, что тоже хотели стать домохозяйкой.
– Когда я был маленьким, домохозяйками хотелось быть всем девочкам.
– Где же вы росли – в Сибири?
– В Пенсильвании. Я вырос на ферме.
– И кем же хотел стать сельский парнишка из Пенсильвании?
– Священником.
Дженни рассмеялась:
– Не знаю ни одного человека, который мечтал бы стать священником. И что вы делали, когда другие мальчишки играли в войнушку? Отпевали павших?
– Нет, все было не так. Моя мать тоже мечтала, чтобы я стал священником. Поэтому когда пришло время, я поехал в семинарию. Но ничего не вышло.
– И вы стали страховым агентом. Наверное, так лучше. Я где-то читала, что все религии и страховые компании держатся только на страхе смерти.
– Довольно цинично, – заметил демоновод.
– Простите, Трэвис. Я никогда не доверяла теории всемогущего божества, которое прославляло бы войну и насилие.
– А следовало бы.
– Вы пытаетесь обратить меня?
– Нет, просто я абсолютно точно знаю, что Бог существует.
– Никто ничего не знает абсолютно точно. У меня тоже есть своя вера. И свои суеверия, и свои сомнения.
– У меня они тоже были.
– Были? И что с ними произошло? К вам посреди ночи спустился Дух Святой и сказал: “Иди, сын мой, и торгуй страховкой”?
– Примерно так. – Трэвис выдавил улыбку.
– Трэвис, вы очень странный человек.
– Честно говоря, мне не хочется говорить о религии.
– Это хорошо. О своих суевериях я расскажу вам утром. Наверное, они вас шокируют.
