Чет схватился за мешочек, лихорадочно шаря в поисках ножа. Что-то обрушилось на него сверху, и он упал лицом вниз. В спину, напрочь лишив его возможности двигаться, уперся тяжелый башмак. Тот здоровяк, который только что проткнул Ивабог копьем, наклонился и вырвал мешочек у него из рук.
В комнату вошел еще один человек – в широкополой шляпе. Здоровяк передал ему мешочек. Тот, взяв его, бросил взгляд на Чета.
– Настало время нам с тобой побеседовать.
Глава 20
Гэвин Моран стоял над обрывом. Далеко внизу струила свои черные воды Лета. Перед ним на коленях стояла женщина со связанными за спиной руками. Она подняла на него взгляд; в глазах у нее стояли слезы. Густые ресницы отбрасывали на щеки глубокую тень.
– Пощади, – прошептала она. – Пощади… Умоляю…
На вид ей было не больше четырнадцати, но Гэвину было прекрасно известно, что это ничего не значит. С тем же успехом ей могло быть за тысячу. Она была одним из созданий Хоркоса, существ дивной красоты, в жилах которых бежала настоящая, теплая, алая кровь – знак силы Хоркоса, его колдовского искусства. Судя по ее простому платью из легкой прозрачной ткани и длинным распущенным волосам, она была прислужницей в храме. Наверное, эти маленькие, изящные ручки с тонкими пальцами подносили Хоркосу одежды, играли на флейте или перебирали струны арфы. В мире серой, увядшей кожи ее мягкая, белая плоть светилась, будто омытая молоком. И теперь эта плоть была запятнана кровью и грязью.
– Пощади, – всхлипнула она.
Гэвин слышал ее, слышал ее слова, просто еще один звук, вот как журчание воды, доносившееся из-под обрыва. Это надо сделать, и он это сделает. Он поднял меч. Опустил. Ее голова покатилась с плеч, безжизненное тело обмякло. Он смотрел, как алая кровь фонтаном бьет из перерезанных артерий.
Он подошел к голове – ее глаза до сих пор глядели на него, до сих пор умоляли – и не почувствовал ничего. Посмотрел на гору тел – их было, по крайней мере, двадцать, и все приняли смерть от его руки – и не почувствовал ничего.
До Гэвина донеслись истошные крики, и он обернулся. Тощий, сутулый человек, один из рейнджеров, боролся с женщиной. С нее уже успели сорвать все одежды и драгоценности, но по тому, как были подведены ее глаза, и по синим татуировкам, покрывавшим ее тело, было ясно, что в свите Господина Хоркоса она занимала видное положение, может быть, даже была жрицей. Руки и ноги у нее были связаны, и все же она, визжа, брыкалась изо всех сил и слала на их головы страшные проклятия.
– Давай, двигай, ты, ведьма, – рявкнул на нее Ансель, пытаясь подтащить ближе.
Гэвин шагнул к ней. Она подняла на него глаза, и его мрачный взгляд будто лишил ее остатков воли.
– Нет, – простонала она.
Гэвин подтащил ее к обрыву, уперся в спину ногой. Поднял меч. И заколебался – кто-то звал его, будто издалека, и все же совсем близко, будто внутри его головы. Воздух будто начал плавиться у него перед глазами. Сморгнув, он отступил на шаг, опустил меч и зажмурился. Опять кто-то позвал его по имени, на этот раз ближе. Перед ним, медленно обретая четкость, проявилось видение. Это было лицо – молодой человек с рыжими волосами и серыми глазами, такими бледными, что они казались серебряными. Молодой человек глядел на него, сощурившись, будто пытаясь разобрать что-то во мраке. В этом лице было что-то знакомое. Крик, откуда-то издалека. Видение померкло.
Гэвин открыл глаза.
– Ты в порядке? – спросил Ансель, кидая на него недоумевающий взгляд.
Гэвин взял себя в руки.
– Нелегкие были деньки, – добавил Ансель. – Думаю, эти ребята не будут возражать, если мы устроим небольшой перерыв.
Гэвин посмотрел на меч в своей руке, на растекшуюся повсюду кровь, на груду тел, – как в первый раз. Он услышал рыдания, увидел слезы, посмотрел в глаза тем, кто еще ждал своей участи, и… почувствовал это.
Крепко зажмурил глаза. Тебе плевать. Голос, отчаянный голос, его голос. Ты мертв, а мертвым все равно. Сжав зубы, он подумал о грязи – как ее кидают лопатами, кидают на него, вниз, заваливая его все глубже и глубже, все дальше и дальше от стонов, от тех, кто рыщет во тьме и ждет своего шанса – шанса напомнить ему о том, что он сотворил. Грязь. Он зажмурился еще крепче, втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Я мертв. Я – грязь, грязь под землей, а грязи все равно… Грязь не чувствует ничего.
Открыл глаза. Женщина все так же лежала, дрожа, у него под сапогом.
– Ничего, – сказал он. Меч вверх, меч вниз.
Женщина в последний момент увернулась, и Гэвин промахнулся. Лезвие вонзилось ей в плечо. Она закричала. Брызнула кровь. Он ударил опять, и опять. Лицо у него не выражало ровно ничего – ни гнева, ни печали. Это была работа, которую необходимо было проделать, ничего больше. На четвертом ударе ее голова, наконец, отделилась от тела и, кувырнувшись в грязи, подкатилась к его ногам. Он подтолкнул голову носком сапога и смотрел, как она падает с обрыва в реку.
– Грязь, – произнес Гэвин, – не чувствует ничего.
Глава 21
Он снял свою широкополую шляпу, явив миру пару кустистых бровей и черные волнистые зализанные назад волосы. Открыл Четов мешочек, вытащил оттуда нож и принялся разглядывать его при свете факелов, теребя пышный, подкрученный кверху ус.
Чет было сел – это стоило ему немалых усилий, – но один из стражников пнул его в спину ногой, опять придавив к полу. Кто-то приставил к его горлу копье.
– За это тебе придется заплатить, Карлос, – раздался голос Ивабог. Говорила она с усилием.
– Да. Платить приходится всегда, – ответил человек с загнутыми усами, не потрудившись даже на нее взглянуть. – И у меня такое ощущение, что пришла, наконец, и твоя очередь.
Стена до сих пор шипела и пузырилась в том месте, куда ударил фиал, и по восьмиугольной комнате плыл зеленоватый дым. Помимо Карлоса и стражника-здоровяка, здесь находилось шестеро стражников, и все они нервно поглядывали по сторонам.
Карлос подошел к здоровяку и показал ему нож.
– Что думаешь, Трой? Вещица из Ада?
Трой был широкоплечий крупный мужчина в зеленом смокинге с рукавами, обрезанными так, чтобы видны были его мускулистые руки. Он покачал головой.
– На вид – еще древнее. Может, еще до падения ангелов.
Карлос выдвинул лезвие из ножен, и глаза у него расширились.
– Это божье золото, – сказал Трой. – Не иначе.
Карлос взял нож и прижал к мраморному столбу. Лезвие прошло сквозь мрамор, как сквозь бумагу.
– Думаю, ты прав. Как, интересно, какая-то жалкая душонка умудрилась протащить его сюда, вниз?
Оба воззрились на Чета.
– Наверное, кто-то дал… – начал было Карлос.
– Предупреждаю честно, – прошипела Ивабог. – Уходите… Уходите прямо сейчас.
