Наша группа вылетела в Китай в октябре 1937 г. Трасса перелета (через Хами и Ланьчжоу) пролегала через пустынные и гористые районы Северо-Западного Китая. Надо сказать, мы были в числе «первопроходцев», осваивавших эту тяжелую трассу. Трудностей возникало много. Уже сам по себе такой дальний перелет, часто сопряженный с риском для жизни, явился серьезным испытанием воли и мужества наших летчиков. Какая-либо связь с аэродромами полностью отсутствовала. Поскольку никаких данных о метеоусловиях мы не получали, приходилось часто вылетать наугад. Знали только местонахождение аэродрома, а что там нас ожидает, каков режим приземления и т. п. — все это постигалось на практике.
Наши самолеты были перегружены боеприпасами и людьми. До этого у нас не было принято, чтобы самолет садился на аэродром с полной нагрузкой авиационных бомб. А мы шли с ними весь маршрут. Малейшая ошибка могла привести к тяжелым последствиям…
В Нанкин прилетели к вечеру. Не успели сесть и рассредоточить самолеты по аэродрому, как завыли сирены, оповещая о налете японцев. Мы приземлились на прифронтовом аэродроме. Что делать? Как вывести из-под огня машины?
В воздух взмыло несколько истребителей И-16. Через несколько минут мы оказались свидетелями ожесточенного воздушного боя. Здесь мы впервые увидели японские истребители И-95. Наши «ласточки»[7] смело вступили в схватку с большой группой самолетов противника.
Воздушный бой шел на высоте 2500–3000 м.
«Ласточки» или «ишаки»? И-16 над Китаем
Было трудно разобраться, где свои, а где чужие.
Слышался только треск пулеметных очередей.
Повисли два раскрытых парашюта, появились падающие самолеты. Но чьи они, пока не знаем. В воздух поднялось еще одно звено. Воздушный бой продолжался над сопкой недалеко от аэродрома. Он проходил и в вертикальной, и в горизонтальной, плоскостях. Видим: загорелся самолет и стал камнем падать на землю. На фоне ясного неба четко просматривались красные круги на его крыльях. Японский истребитель! В воздушном пространстве около аэродрома показались еще три парашюта. Стрельба постепенно стала стихать — противник выходил из боя. Видимо, для него он оказался неожиданным и тяжелым. Японцы потеряли пять самолетов. В воздухе остались только наши истребители.
Подошла автомашина, меня вызывали к комендантскому зданию. У стены стояли три офицера небольшого роста в летных куртках и с шарфами на шее. Это были японские летчики, которых только что сбили наши истребители. Допрос вели генерал Мао[8] и китайские офицеры. Японские летчики на допросе показали, что им было неизвестно о наличии на аэродроме Нанкина китайских истребителей. На допросе японцы вели себя вызывающе. Их шелковые шарфы украшали иероглифы с призывами к мужеству и храбрости. Далее они рассказали, что японские истребители базируются к юго-западу от Шанхая на полевом аэродроме. На центральном аэродроме находятся в основном бомбардировщики. Я понял, что Шанхай в руках противника. Привели еще одного сбитого летчика. Он нагло улыбался. Заявил, что раз японский император приказал им покорить Китай, так и будет. Один из китайских офицеров закатил ему пощечину, после чего всех военнопленных увели. Здесь же нам сообщили, что во время боя один наш летчик-истребитель погиб, а второй спасся…
После ужина раздалась команда срочно собраться всему летному составу. Нашей группе предстоял вылет на первое боевое задание — на рассвете нанести двумя подгруппами бомбардировочные удары по следующим целям: первая — военные корабли, стоящие при входе в реку Янцзы у Шанхая (группу вел Кидалинский); вторая — центральный аэродром Шанхая, где базировались японские бомбардировщики и истребители (группу приказано вести мне).
Мы сразу же приступили к штурманским расчетам, разложили карты и стали изучать, какой маршрут лучше выбрать для скрытного подхода к цели. Решили: от Нанкина летим по правому берегу Янзцы с отклонением на северо-восток, далее выходим в море 30–40 км, разворачиваемся вправо на 70–90° и выскакиваем прямо на цель. Высота бомбометания — 3700 м по ведущему, строй — девятки в правом пеленге.
После всех необходимых распоряжений мы отправились в общежитие. Многие долго не могли заснуть в ту ночь. Да это и понятно. Всем нам впервые в жизни предстояло идти в бой. О войне мы имели очень смутное представление, в основном по книгам. Военный опыт нам пришлось приобретать в ходе тяжелых боевых будней.
Начальник штаба Петухов поднял нас рано. Наскоро позавтракав, мы сели в машины и выехали на аэродром. Заря едва занималась. Я дал сигнал на запуск моторов. Потом запустил свою «катюшу»,[9] прогрел моторы и включил аэронавигационные огни. Мои ведомые повторили все в точности и подрулили к месту старта. Наше звено стояло как вкопанное на полосе — ее размеры позволяли взлететь строем. Подал летчикам сигнал рукой. Они поняли и пошли на взлет.
На земле было еще темновато, но на высоте 600–800 м даль уже хорошо просматривалась. На развороте я увидел, что ведомые звенья в сборе. Саша — мой стрелок-радист — следит за построением и докладывает мне. Ложимся на курс. На высоте 2 тыс. м видимость отличная, на фоне восходящего солнца отчетливо выделяется вся группа. У стрелков-радистов турельные пулеметы направлены стволами вверх, стрелки зорко наблюдают за воздухом. Мой штурман К. Олехнович возится с прицелом — видимо, измеряет скорость ветра и снос. Спрашиваю, как дела. Отвечает: идем хорошо и будем над целью в намеченное время. Слева серебрится Янцзы, справа — всхолмленная однообразная равнина. Летим на заданной высоте. Появляются мелкие озера, видна кромка берега моря. Справа впереди — очертания большого города. Олехнович по переговорному устройству передает, что через семь минут разворот на Шанхай.
Море! Ложимся на боевой курс. На горизонте хорошо виден Шанхай, на рейде множество разных кораблей и военных судов. Я окинул взглядом боевой строй самолетов. Все стрелки-радисты замерли у своих турельных установок, готовые мгновенно открыть огонь по истребителям противника. Скопление кораблей все ближе. Черные «шапки» появляются на нашем пути. Это морские корабли противника ударили огнем из зениток. Но сделать противозенитный маневр мы не можем, у нас открыты бомболюки. А цели ни я, ни штурман не видим. Над городом утренняя дымка. Что делать? Тогда я открыл фонарь летчика и посмотрел вниз на землю. И вдруг в какой-то момент буквально под собой увидел замаскированные самолеты противника. Что есть силы закричал штурману: «Костя! Смотри, под нами цель». Он тоже увидел, но бомбы сбросить не успел. Решили с левым разворотом отклониться в море, чтобы быстро выйти из зоны зенитного огня и сделать повторный заход на цель.
