— А… — У меня просто челюсть отвисла. И не столько от предмета операции, сколько от размеров чаевых. Полторы штуки! И это в клубе, где танцовщицы сами кидают монету в музыкальный автомат, поднимаясь к шесту! Как-то не вяжется одно с другим.
— И это чаевые только с одного столика, — продолжала Аталанта. — Может, с виду это и не очень доходное место, но уж поверь мне, Лиззи, здесь все перебывали. — И она таинственным шепотом поведала о таких голливудских звездах, что мне осталось лишь часто мигать, открыв от изумления рот. — Уж можешь мне поверить, «Нэшнл энквайер» заплатил бы мне в сто раз больше, расскажи я ему то, что тут видела и слышала.
— Так что ж ты не расскажешь и не уволишься? — спросила я.
— Ты думаешь, у Антонио случайно такой акцент? Он же итальянец, а они там все… помнишь «Крестного отца»?
— Понятно.
Да… Угораздило же меня! Итак, я теперь работаю официанткой в стрип-клубе для трансвеститов, и мой босс — итальянский мафиози. Мафиози, который так печется о богатых и знаменитых клиентах, что в случае огласки официанткам грозит пара цементных башмачков да прогулка до края пирса Доквейлевского пляжа (где, кстати, ежегодно вылавливают больше тел, чем на любом другом пляже мира).
Значит, вот что случается с «хорошими девочками», которые плохо себя ведут! А стоят ли щедрые чаевые такого риска? Я думала об этом так, словно выбирала — согласиться мне подработать в выходные в «Маркс энд Спаркс» или остаться дома и посмотреть воскресные телешоу.
Полторы штуки — хорошие деньги, тут, я думаю, никто не поспорит. Но что-то я сомневалась, что Аталанта заработала их так вот просто, обслуживая столики. Единственное, что немного утешало, это то, что с полицией у меня проблем не будет. Аталанта заверила, что Антонио знает районных патрульных и они смотрят сквозь пальцы на то, что у многих нет разрешения на работу, и еще тут можно курить внутри помещения.
— Разрешение курить стоило дороже, — признался мне потом Антонио.
— Я думала, в Лос-Анджелесе вообще не курят, и не только в помещениях, — сказала я, — здесь же даже на улице вообще не «стреляют».
Антонио уставился на меня круглыми глазами.
— Я имела в виду «не стреляют» сигареты, — быстро пояснила я. — В смысле не просят закурить.
— Девочка, надо учиться говорить правильно, — наставительно произнес мой новый босс.
Тем же вечером, за несколько минут до открытия бара, я стояла в туалете перед зеркалом и прилаживала к глазам накладные ресницы — у Аталанты оказалась запасная пара. «Изысканные», — сказала она, протягивая их мне. Ресницы были ярко-розовыми, блестящими и создавали очень убедительное впечатление, будто у меня конъюнктивит.
Хорошо бы Джо был рядом, но он, как назло, выступал в этот вечер на свадьбе в другом месте. Надо было собраться с силами и справиться самой.
— Представь, что это просто роль, — сказала я своему отражению и в очередной раз ткнула в глаз карандашом. У меня почему-то дрожали руки. — Давай иди туда и «зажги» как следует! Потом приедешь домой, и все снова встанет на свои места.
В конце концов, что такое сыграть официантку по сравнению с тем, чтобы изобразить палку или камень? Это были самые частые упражнения, которые мы выполняли в драматической школе, а это, кстати, была лучшая школа в Лондоне. И у меня были лучшие оценки за «камень». Для себя я определяла эту роль как «кварц, зажатый, как в бутерброде, между двумя ломтями гранита». Я неподвижно сидела с застывшим выражением лица.
Нет, это не помогло. Когда я вышла из туалета, у меня сердце ушло в пятки, и никакие воспоминания о том, как убедительна я была перед учителем в драматической школе, не могли помочь мне поверить в свои силы в тот вечер в «Ледибойз». Мгновенно заметив, что я нервничаю, Аталанта сжала мою руку, чмокнула в щеку ярко накрашенными губами и сказала:
— Ты выглядишь шикарно. Иди и задай им жару, детка.
Я ей не поверила. Шикарно? Вот Аталанта действительно выглядела как богиня, в честь которой ее назвали, в своем серебряном миниплатье. А я… Одежда Джо, парик Брэнди, макияж Аталанта. Эти румяна и помада идеально смотрелись на черной, отливающей глянцем, коже Аталанты. Но я, когда накрасилась, выглядела девочкой-подростком, которая неумело намазалась маминой косметикой.
— Ты тоже боялась в первый раз? — спросила я.
— Меня клиенты сами боятся, — хохотнула Аталанта.
Еще бы! Только представьте себе: смесь Опры Уинфри и двухметровой Барби-киллера. Вы бы не испугались?
— Лиззи, все будет хорошо, — заверила она меня.
— Я все провалю.
— Брось. Ты «зажжешь»!
И я «зажгла», в хорошем смысле слова, слава тебе господи.
Аталанта была права, в первый вечер оказалось не так уж трудно работать. К тому же был понедельник, не самый напряженный день, как сказали остальные «девочки», которые уже давно работали в «Ледибойз». Для начала мне дали обслуживать самые легкие столики: номер шесть и номер одиннадцать. Они стояли как раз между барной стойкой и дверью на кухню, так что мне не пришлось бегать на высоченных каблуках по всему залу, поднося тарелки. И потом, Антонио сам подобрал мне клиентов.
Сперва он посадил за мой столик трех мужиков, по которым было видно, что, узнай они, что там у наших официанток под юбочками, их хватил бы удар. Они были уже немолоды и выглядели несколько озадаченно. Они объяснили, что приехали в город на встречу с одноклассниками и что в этом клубе были последний раз где-то в пятидесятых годах. Правда, тогда здесь стояли бильярдные столы, а мужчины-официанты были и вправду мужчинами в мужской одежде.
Однако, несмотря на то что мои первые клиенты были шокированы тем, как изменился «Ледибойз», они решили остаться посидеть здесь какое-то время. И вели они себя как зайчики. Вежливые, приветливые, даже, я бы сказала, галантные. Хотя девушка в моем положении, как я считала, и не заслуживала столь галантного обращения.
Я заранее извинилась за возможные недоразумения, объяснив, что работаю здесь первый день, но оказалось, в этом не было необходимости. Я очень быстро вспомнила, как носят по три тарелки одновременно и открывают дверь спиной, когда руки заняты. За весь вечер не разлила ни капли спиртного. Более того, я без посторонней помощи открыла бутылку шампанского! Хотя, разумеется, в баре были официантки с мускулами покрепче моих.
Однако когда клиенты попросили счет, я все же уклонилась от правил «Ледибойз» и не стала засовывать его в разрез топика, а просто протянула одному из старичков. И, как оказалось, правильно сделала.
— Вы так похожи на мою внучку! — сказал он, протягивая мне чаевые.
Другой столик тоже был просто подарок. Антонио посадил за него парочку японцев, которых занесло в «Ледибойз» совершенно случайно, просто потому что это был ближайший клуб к гостинице, в которой они остановились, рядом с аэропортом. По крайней мере так они сказали. После я узнала, что никто из клиентов никогда не признается, что специально пришел в клуб трансвеститов, все находят какой-нибудь благовидный предлог, который извинил бы их «случайное» появление здесь.
