Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
– Мам, я тут такое нашла! Так интересно! Неопубликованный фантастический роман! Немного сухо написано, но здорово! Надо будет в школу отнести показать! Ты читала? – Ника выглядела очень заинтересованной, и ей явно хотелось продолжения.
«Дальнейшие мои действия были продиктованы инстинктом самосохранения и, как я говорил, абсолютным животным страхом, охватившим всего меня, – я подсознательно понимал, что надо срочно спасаться, бежать или же защищаться, если убежать не успею. Но от кого защищаться? Явная угроза чувствовалась, но ее не было видно. Бежать было некуда, поэтому я схватил железный стул и метнул его в зеркало, которое, как мне показалось, уже стало выпуклым, каким-то полужидким и напоминающим огромный ртутный шар, переливающийся в свете тусклой лампы, уже сильно выпирающим и норовящим излиться наружу. Зеркальная поверхность изменилась в момент хлопка и становилась все более и более тягучей и темной. Я пишу это сейчас вполне хладнокровно, но в тот момент я не знал, останусь жив или нет. Стул попал в ртутный шар и исчез, хотя я явственно слышал звук разбившегося стекла. Я зажмурил глаза, так как был уверен, что произойдет что-то непоправимое и я тотчас погибну, но, наоборот, весь этот ужас мгновенно закончился: исчез нарастающий свист, разреженность воздуха, ушел сильный запах озона, а когда я открыл глаза, то увидел, что на полу лежат осколки зеркала, разбитых реторт, разбросанные бумаги. Я простоял еще какое-то время совершенно ошарашенный, в ступоре, пытаясь прийти в себя. Надо было хоть как-то объяснить произошедшее и особенно исчезновение железного стула, который я нигде не смог найти. Мне стало понятно, что такие опыты в лаборатории слишком опасны. Главное, этому явлению невозможно было дать научное обоснование, что ставило меня в тупик и сильно пугало. Ничего подобного во время экспериментов, которые мы проводили с Генрихом Александровичем у нас дома, не наблюдалось.
Тем не менее, когда в лабораторию привезли чье-то старое зеркало (а я специально попросил, чтобы его купили в антикварном, не в обычном магазине), я решил провести еще один опыт, записав его на пленку и попросив Демьяна мне проассистировать. Демьян, как мне показалось, по характеру более всех подходил к такому участию: прошел войну, работал, как и я, хирургом, не был склонен к мистике, серьезный, четкий и хладнокровный человек, знающий врач. Я вкратце рассказал ему об эксперименте, который проводил один, о том, почему разбил зеркало, и он молча меня выслушал, не задавая лишних вопросов. Объяснил ему его миссию: просто снимать на кинокамеру то, что будет происходить, не предпринимая никаких действий. Демьян согласился.
Следующий опыт мы начали через месяц после первого, и я все сделал точно так же: выключил свет, поставил маленькую тусклую лампочку подальше от зеркала и устроился напротив, уставившись в зеркальное полотно. Демьян стоял в дальнем углу лаборатории и снимал происходящее. Снова ожидание, на этот раз немного дольше, чем месяц назад, но теперь было полное ощущение, что я сам вступил в зазеркалье. Глаза мои постепенно привыкли к серому туману, как они привыкают обычно к темноте. Где-то через час с небольшим (а над зеркалом я специально повесил часы и все время отчетливо видел их) моего мысленного хождения по серому холодному туману (хотя все это время я спокойно сидел в кресле и даже не двигался, это видно на пленке) я почувствовал движение ветра прямо перед собой и странный звук, словно кто-то хлопал огромными крыльями. Но я ничего не увидел. Я пытался дотронуться до пола, по которому шел, но рука моя проваливалась в пустоту. Казалось, островки возникали именно там, куда я собирался поставить ногу. На пленке, которую я потом с интересом изучал, никакого движения нет – я сижу в кресле и внимательно смотрю на зеркало. Там, внутри зеркала, пахло чем-то знакомым, вернее, это была смесь запахов, и я довольно долго потом старался эти запахи проанализировать. У меня не получалось, пока я не стал проводить эксперименты дома. Но запахи эти засели в подсознании, и я все время мучился, вспоминая, почему они мне так знакомы.
Вернемся в лабораторию в тот день. Я двигался в сером тумане еще какое-то время, и вдруг меня охватил ужас, что я могу заблудиться и не найти выход! Этот мой внутренний ужас сразу отразился движением тумана вокруг, хотя до этого мгновения было на удивление тихо. Мне вдруг показалось, что я нахожусь внутри себя и весь этот зазеркальный мир – это я сам. Туман стал клубиться, двигаться и сгущаться, я снова испугался. Я шел, как в пожарном страшном клокочущем дыму, выставив вперед руки и пытаясь натолкнуться на спасительную раму от зеркала. Но что-то цепко удерживало меня внутри – не физически, а шорохами, шепотом, неясным эхом. Я не знал, что делать, чтобы остановить эксперимент, мне снова становилось жутко. Когда я смотрел запись, я видел, как в этот момент все тело мое напряглось и одеревенело, ноги и руки била крупная дрожь, как в эпилептическом припадке. Я закатывал глаза и мычал что-то нечленораздельное. Но часть меня все равно оставалась в сером тумане, где я блуждал в поисках выхода. Вдруг я явственно увидел какие-то неизвестные мне не то буквы, не то символы. Они появлялись, как светлячки, висящие в тумане, словно кто-то рисовал их светящейся палочкой и они какое-то время летали сами по себе, пока не собирались в странном порядке или не угасали. Символы были непонятны, но с их появлением пропал страх, и я мог спокойно их рассматривать. Они были разноцветными, какие-то очень яркие, какие-то более тусклые, словно отдаленные, и висели в воздухе, слегка перемещаясь и складываясь в невиданные слова-рисунки. Видимо, были это какие-то древние письмена, а может, не древние, а будущие, я не мог ответить на этот вопрос. Впервые охватило меня чувство спокойствия, несмотря на постоянные странные звуки и запахи. Но в этом густом тумане невозможно было ничего увидеть. Вдруг я явственно услышал, как стрекочет кинокамера Демьяна, здесь, прямо под ухом. Повернулся, встал и пошел прямо к нему. Демьян дотронулся до меня, и туман мгновенно рассеялся. Получилось как в детской игре – отомри!
Я не сразу пришел в себя, руки и ноги покалывало, голова кружилась, зрение немного двоилось, и чувствовалась сильная опустошенность. Артериальное давление было мне совершенно несвойственным – 85/45. Мне пришлось ненадолго прилечь, чтобы окончательно прийти в себя.
Потом мы с Демьяном с нетерпением ждали, когда проявится пленка. Вернее, ждал в основном я. Демьян ничего сверхъестественного в том эксперименте не увидел – он стоял в углу и снимал меня, сидящего перед зеркалом. Он видел, конечно, что я на что-то реагирую, но не понимал, на что – в зеркале ничего не отражалось. Но я явственно помнил, что происходило со мной по минутам, что я ощущал, что чувствовал, что делал. Произошло некое раздвоение личности – один я сидел, не шевелясь, перед зеркалом, другой вошел в зеркало и перемещался там в плотном сером тумане, сталкиваясь с необъяснимыми даже ученому звуковыми и визуальными явлениями.
Проведя еще несколько экспериментов в лаборатории со старым зеркалом, я решил попробовать опыт с зеркалом дома, в нашей гостиной, где оно стоит уже более ста лет. Давние эксперименты с Генрихом очень много тогда мне дали, и самое главное – я смог научиться видеть отражение будущего и правильно его интерпретировать. Сейчас я понимаю, что Генрих, бесследно исчезнув в те далекие годы, видимо, остался по ту сторону зеркала во время одного из опытов. Случилось это по его воле или нет, но это единственное для меня объяснение его мгновенного тогда исчезновения…»
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
