Маневр при абордаже, когда необходимо стать параллельно вражескому кораблю, не требует большого искусства — нужно лишь набрать большую, чем у противника, скорость. Три командира «Аквилы» согласились, что торговцев и рыбаков можно обучить этому простому маневру меньше чем за неделю. Теперь проблема отсутствия опыта переходила к легионерам. Тренировка морских пехотинцев занимает несколько месяцев — способность быстро и успешно переправляться на палубу вражеского корабля жизненно важна в первые минуты абордажа. Кроме того, морским пехотинцам придется отказаться от своих любимых скутумов, а их умение сражаться в пешем строю ничем не поможет на борту судна, поскольку они будут вооружены лишь гоплоном и гладием.
— Гай, Луций, — перебил подчиненных Аттик, пытаясь вернуть дискуссию в нужное русло, — мы уже поняли, что за имеющееся в нашем распоряжении время можно обучить экипажи маневрам для абордажа, но не тарану.
— Да, — в один голос согласились они.
— Кроме того, мы признали, что за отведенное время традиционными методами мы не успеем научить легионеров высаживаться на палубу и вести там бой.
— Да, — снова согласились Луций и Гай, причем Луций вздохнул, поскольку разговор все время возвращался к одним и тем же трудностям.
— Ну вот. Нам нужно сосредоточиться на решении только одной проблемы. Мне кажется, что с экипажами будет сложнее, и поэтому предлагаю подумать над абордажем. Мы должны найти способ переправить солдат на вражескую палубу — в достаточном количестве и вместе со скутумами. Если они окажутся там, их уже не остановишь.
— Если… — задумчиво повторил Гай.
В каюте снова стало тихо — все трое погрузились в размышления. Решение так и не было найдено, когда час спустя в дверь каюты постучали. Прибыл гонец.
* * *
— Гонец! — крикнул Домициан со двора.
Затем старший слуга повернулся спиной к воротам и побежал в атриум особняка Капито, повторяя сообщение. Септимий услышал его крик в маленьком, закрытом со всех сторон дворике в глубине здания, где упражнялся в фехтовании. Бросив деревянный меч на землю, центурион быстрым шагом пошел через дом к воротам и на полпути встретил Домициана.
— Гонец, конный, — сообщил старший слуга.
Септимий кивнул и прошел мимо него к выходу. Через главные ворота во двор въехал конный преторианец. Заметив Септимия, гонец направился к нему.
— У меня сообщение для центуриона Капито и капитана Перенниса с «Аквилы», — объявил он.
— Я центурион Капито. Капитан Переннис находится в каструме Остии, — ответил Септимий.
Преторианец кивнул. Второй гонец, направленный в Остию, разыщет капитана. Всадник окинул взглядом стоящего перед ним Септимия — пропитанная потом туника и черные спутанные волосы придавали ему дикий, необузданный вид. Проклятые морские пехотинцы, подумал преторианец.
— Мой начальник, старший консул Сципион, приказывает…
— Сойди с лошади и доложи как положено, — суровым голосом прервал его Септимий, от которого не укрылся презрительный взгляд гонца.
Преторианец помедлил, но не больше секунды. Угроза, прозвучавшая в голосе центуриона, пробудила в нем солдатский инстинкт. Он спешился.
— Мой начальник…
— Как положено! — вновь перебил его Септимий; в его голосе звенел металл. — Ты обращаешься к старшему по званию, солдат. Даю тебе последний шанс.
Центурион выпрямился в полный рост — шесть футов и четыре дюйма, — на полголовы возвышаясь над гонцом. Преторианец почувствовал: жизнь его висит на волоске — несмотря на то что он был вооружен, а центурион нет.
Гонец поспешно вытянулся в струнку и отсалютовал, ударив кулаком по нагруднику; смотрел он теперь прямо перед собой, как того требовал устав.
— Осмелюсь доложить, — произнес он. — Мой начальник, старший консул Сципион, приказывает немедленно прибыть в его дом.
Септимий помолчал, размышляя, не наказать ли преторианца за нарушение субординации. Гонец, словно прочитав мысли центуриона, инстинктивно сжался в ожидании удара.
— Очень хорошо, — неожиданно произнес Септимий. — Можешь быть свободен, — прибавил он, рассудив, что не стоит отсылать назад телохранителя Сципиона с подбитым глазом.
Преторианец отсалютовал, вскочил на лошадь, развернулся и галопом пустился по улице.
— Домициан!
— Да, Септимий. — Старший слуга шагнул во двор из дверного проема, откуда он наблюдал за происходящим.
— Прикажи собрать мои вещи и приготовить лошадь.
Коротко кивнув, Домициан удалился. Септимий подошел к главным воротам и посмотрел вслед гонцу, прокладывавшему себе путь сквозь уличную толпу. Центурион повернулся и скрылся в доме, но через минуту появился вновь, уже в полном боевом облачении. Затем вскочил на лошадь, которую удерживал конюх, и выехал за ворота.
* * *
Аттик медленно приближался к городскому дому старшего консула — по узким улочкам можно было ехать только легкой рысью. Капитан следовал за преторианцем, присланным в Остию, надеясь, что тот проложит путь через город к дому сенатора. Аттик привык к морским просторам и мог, ориентируясь по солнцу и звездам, без труда проложить любой курс среди неотличимых друг от друга волн, но в замкнутом пространстве улиц Рима терял ориентацию. Свернув в огороженный двор городского особняка сенатора, он увидел Септимия, стоявшего у входа в атриум.
— Наконец-то, — сказал центурион. — Пришлось тебя ждать.
Аттик кивнул и улыбнулся, прекрасно понимая, что Септимия снедает такое же любопытство.
— Догадываешься, зачем нас позвали? — спросил он, спрыгивая на землю рядом с Септимием.
— Нет. Но проезжая через площадь, я слышал, как люди говорили, что сенат одобрил постройку флота и что командовать им будут Сципион и Дуилий.
— Дуилий? — переспросил Аттик, проходя через арку в тихий атриум.
— Младший консул, избранный на этот год. Владеет половиной земель в окрестностях Рима, и урожай с его полей поступает на все рынки города.
Аттик кивнул, осознав, что почти ничего не знает о самых богатых людях города и влиятельных членах сената.
Внутри их ждал командир преторианской гвардии.
— Следуйте за мной, — отрывисто приказал он, хотя его ранг был не выше, чем у капитана и центуриона.
— Как всегда дружелюбен, — пробормотал Септимий.
Преторианец провел их через несколько комнат — некоторые явно предназначались для развлечения гостей и пиров, назначение других оставалось непонятным — разве что для демонстрации великолепных статуй, украшавших дом. Особняк был очень большой; скромный внутренний дворик и атриум казались маленькими по сравнению со всем зданием. Сципиона они нашли в еще одном тенистом внутреннем дворе. Он сидел один, погрузившись в размышления. Появление Аттика, Септимия и начальника охраны старший консул, казалось, не заметил.
