Когда Вебб поднимал девятый стержень, тот снова застрял, да так, что хуже некуда. Пол, не раздумывая, бросился за разводным ключом. Сдвинуть «девятку» с места никак не получалось. Каждый по очереди дергал за ключ, минута сменялась минутой, и в воздухе уже разливался неприятный запах тревоги и отчаяния.
– Неси другой ключ, – распорядился Фрэнкс.
Пол, скрипя зубами, рванул со всей мочи. Стержень поднялся сразу на несколько дюймов.
– Черт! – испугался Вебб.
Фрэнкс выругался.
– Вниз, – гаркнул он и вместе с Полом начал толкать рычаг в противоположную сторону.
На лбу у Фрэнкса набухли вены. Тело Пола потихоньку начало подаваться назад. Он издал нечто среднее между криком и стоном. Стержень медленно опустился вниз.
Некоторое время все трое не могли перевести дух, даже заговорить. Жадно хватали ртом воздух и, держась за спину, ходили взад-вперед.
– Мы должны позвонить Ричардсу. Немедленно, – наконец выговорил Пол.
– И сказать, что дневная смена с похмелья не смогла справиться с работой? Если хочешь, сам звони.
– Не наша вина, что стержень застревает, – возразил Вебб.
Фрэнкс пропустил замечание мимо ушей.
– Когда вернешься сюда завтра, Кольер, будь хоть на что-то годен.
– Ты собираешься зафиксировать инцидент? – спросил Пол, тыкая пальцем в растрепанный регистрационный журнал в обложке из голубой кожи.
Фрэнкс рассердился:
– Конечно зафиксирую!
– Ты носишься с этим чертовым журналом, как с дневником, но не записываешь и половины проблем.
– Я записываю.
– Не всегда. Иногда ты регистрируешь какой-то эпизод, иногда умалчиваешь. Я не могу понять, каковы твои мотивы.
– Ладно, запишу прямо сейчас. – Начальник смены подошел к полке и схватил журнал. – Занимайся своими делами.
– Мы все устали. Давайте будем терпимее друг к другу, – прыгал вокруг них Вебб. Потом повернулся к Полу: – Видишь? Он уже пишет.
– Вижу, – сухо ответил Пол.
Он наблюдал, как старший аккуратно выводит красивым почерком буквы на бумаге, и боролся с желанием выбить короткий карандаш из пухлых пальцев Фрэнкса. Его замечательный бесполезный вахтенный журнал! И какую конкретную пользу все это может дать? Начальник смены выглядел вполне искренним, когда переворачивал листочки бумаги, зажатые на планшете. От усердия по его щекам даже катились капельки пота. Как будто эти записи пойдут выше, минуя Ричардса и Харбо! Вебб смотрел в сторону, покусывал кончик ногтя на большом пальце и нервно дергал ногой. Полу вдруг стало ужасно жаль их. И себя тоже. Они могут погибнуть ни за что, за все это дерьмо. Теперь они только то и делают, что поднимают стержни, двигают их взад-вперед, потеют, ерзают и записывают в журнал предупреждения, которые никто не будет читать. В этом и есть вся их жизнь, бесконечная череда причин, позволяющих бездействовать. И никто не похвалит за такую службу. Они являются ветеранами лишь собственной робости и бесцельно прожитых дней.
Пол не бывал в доме мастер-сержанта Ричардса с того самого званого ужина. Теперь, при дневном свете, дом, погруженный в тишину, показался ему скромным и непритязательным, чуть ли не спящим. Но Пол нарушил его покой.
Оставив машину на улице, он зашагал по подъездной дорожке мимо автомобиля Ричардса. Трудно поверить в то, что прошлой ночью он сидел за рулем этой машины и что к крыше была привязана девушка. Все теперь вспоминалось как отвратительный нелепый сон.
Дверь отперла миссис Ричардс и, увидев на пороге Пола, округлила глаза.
– О, мистер Кольер! – воскликнула она. – Здравствуйте. Что привело вас к нам?
Женщина была, как всегда, с идеальной завивкой и образцовым маникюром. Брови аккуратно подведены рыжеватой тушью. Изящно накрашенные губы сами собой сложились в безупречное «О», как будто она собиралась задуть свечу на торте.
– Мастер-сержант дома? – спросил Пол.
– Да, – с некоторой опаской ответила миссис Ричардс. – У него болит голова, поэтому он не смог приехать на работу. Уверена, что вы в курсе. Пожалуйста, проходите.
Женщина распахнула дверь пошире, впуская незваного гостя, а сама удалилась в глубину дома. Остановившись около дивана, Пол слышал звук ее шагов по коридору, а затем приглушенный шепот.
Минуту спустя вошел Ричардс. На его лице застыла маска удивления. Это была вторая – мужская – версия. Первую минутой ранее продемонстрировала его жена.
– Кольер! – сдержанно начал он. – Не ожидал тебя увидеть. Садись. Хочешь выпить?
– Нет, спасибо, мастер-сержант.
Пол не стал интересоваться у Ричардса, куда же подевалась его удобная во всех отношениях головная боль. Сержант налил себе и со странной нерешительностью подошел к Полу, отчего молодой человек испытал сильнейший прилив отвращения.
– И что? – произнес Ричардс, садясь на диван и вытягивая ноги.
Пол откашлялся.
– У нас сегодня случилась серьезная проблема с девятым стержнем. Я решил, что будет лучше доложить прямо сейчас.
– Ну хорошо, спасибо. Позже увижусь с Фрэнксом, узнаю подробности.
– Дело срочное. Мне кажется, реактор может выйти из строя.
Ричардс приложился к стакану. Затем поставил его на столик, откинулся на спинку дивана и забросил ногу на ногу.
– Мы знаем, что бор отслаивается от стержней в активной зоне реактора, – продолжил Пол. – Стержни застревают. Нам приходится потеть над ними каждые четыре часа. Между ложными тревогами и силовыми упражнениями со стержнями мы все по горло в работе – бегаем, как петушки с отрезанными головами. Сегодня с девятым было совсем плохо. Когда нам все-таки удалось его выдернуть, он поднялся на три дюйма.
Пол не без удовольствия отметил про себя, что после этих слов Ричардс побледнел.
– Мы не должны поднимать стержень выше четырех, – напомнил Пол.
Мастер-сержант и сам это прекрасно знал. Нет нужды предупреждать взрослого человека, чтобы не совал пальцы в розетку. Каждый усвоил правило с детства. Операторам так вдалбливали информацию о критических четырех дюймах, что это уже было на уровне рефлексов. Никогда, ни при каких обстоятельствах, если ты, конечно, не чертов псих, нельзя поднимать стержень выше отметки в четыре дюйма.
– Знаешь, я вот что тебе скажу. – Ричардс подался вперед и начал делать загадочные пассы, как бы разворачивая и сворачивая большую газету. – Парни еще не знают, но мы уже заказали новую активную зону. Установят следующей зимой.
Пол часто заморгал:
– Только через полгода. Мне об этом неизвестно, Фрэнкс ничего не говорил.
– Ну, – нахмурился Ричардс. – Ему и не полагается болтать о подобных вещах.
– Не думаю, что мы сможем протянуть шесть месяцев, – засомневался Пол.
