Это становится небезопасным. Мы должны действовать. Решено.
Завтра. Время девочки наступит завтра. Завтра утром.
2
– Передай ему, чтобы не беспокоился.
Джулия замерла у подножия лестницы. Из гостиной, через приоткрытую дверь, явственно доносился голос свекрови. По ее святошескому тону (сердитое безразличие пополам с многострадальным долготерпением) Джулия догадалась, что речь идет о Саймоне.
– Он хочет просто заскочить на минутку, – произнес Брайан. – Проведать нас, то да се.
– Просто заскочить хочет? Что ж, значит, мне придется просто выскочить. В общем, Брайан, выбор за тобой. Я свою позицию изложила четко. После того как они с женой со мной поступили, видеть его я не желаю.
– Мам, все это случилось сто лет назад, – продолжал уговоры Брайан. – Может, подошло время оставить прошлое – прошлому? В конце концов, он прилетел из такого далека.
Каких только человеческих слабостей и глупостей, приводящих к развалу семей, не видела Джулия за годы работы адвокатом. Пьянство, наркотики, семейное насилие, азартные игры, унижение, равнодушие, неверность… Обычно развод становится закономерным итогом конфликтов и несчастий, вызванных комбинацией данных факторов, причем страдают все члены семьи. Особенно – дети. Последние либо пытаются отстраниться от происходящего, либо выступить в качестве миротворцев.
Видимо, Саймон выбрал первый способ, а Брайан – второй. И следовал ему до сих пор.
– Похоже, ты не понял, – сказала Эдна. – Мне совершенно безразлично, сколько прошло времени и какой путь он там проделал. Он выбрал свою дорогу сам, вот пусть и живет как знает. Кстати, тебя он тоже бросил. В точности как ваш папаша. А я, Брайан, осталась с тобой. Но если ты считаешь, что интересы Саймона важнее моих, что же… Валяй, флаг тебе в руки. Беги к нему, и начинайте изображать счастливых братьев. Только без меня. И учти, я запомню, что именно ты выберешь.
Что-то звякнуло о кофейный столик. Вероятно, Эдна собралась уходить. Не желая быть застигнутой на месте преступления, Джулия быстренько юркнула в столовую и притаилась.
Через минуту громко хлопнула входная дверь.
Из гостиной вновь послышалось приглушенное бормотание. Джулия вышла из своего убежища и потихоньку заглянула в приотворенную дверь. Брайан стоял у окна и разговаривал по телефону.
– Тебе лучше не приходить, – произнес он. – Мама только что ушла, но скоро вернется.
Выслушав ответ Саймона, он сказал:
– Да не в этом дело. Видишь ли, по существу, я с ней согласен. Ты же почти не общался со мной все эти годы. И теперь претендуешь на то, чтобы я испортил свои отношения с ней ради тебя? И не подумаю, Саймон.
Новая пауза.
– Ничего она мной не манипулирует! Она все разложила по полочкам как есть!
Джулия покачала головой. Им манипулировали, да еще как. Эдна не только заставила его отказаться от встречи с братом. Она заранее знала, что Саймон обвинит Брайана в слюнтяйстве, скажет, что он под каблуком у матери. Так же как знала, что Брайан бросится ее защищать, братья поссорятся, и в результате ее влияние на младшего сына усилится. Вот же сука!
Джулия распахнула дверь и вошла в гостиную. Брайан обернулся.
– Ладно, пока, Саймон. Мне надо идти, – сказал он, положил сотовый на подоконник и уставился на Джулию. – Чего тебе? Что ты так на меня смотришь?
Джулия улыбнулась. Теперь она понимала мужа куда лучше, чем прежде. Пожалуй, ее отношение к нему поменялось. Сейчас ей было его даже жаль. А еще она сожалела, что с самого начала не имела понятия, через что он прошел. Наверное, это ничего бы не изменило. Она бы все равно в него влюбилась, затем разлюбила – подобные вещи вне нашей воли. Однако чувствовала бы себя увереннее, зная, что в распаде семьи виновата не она одна. Брайан изначально имел дефект. Который и развел их в разные стороны, а вовсе не чувства Джулии.
– Мне надо идти, – сказала ему она. – По делам.
Дела заключались в том, что она намеревалась навестить своего деверя. Джулия почти не знала Саймона и вряд ли могла считать его своим другом, но ей хотелось с ним поговорить. Разобраться, что именно приключилось у них с Эдной.
Позвонила в отель. Ей повезло. После разговора с Брайаном Саймон решил смотаться в Лондон повидаться со старым приятелем, но согласился встретиться с ней на вокзале и выпить кафе.
Взяв дымящиеся стаканчики, они уселись на скамейке на второй платформе. Брайн раскрыл упаковку с яйцами по-шотландски, смял обертку и сунул ее в карман.
– Эх, и воняет же оно, – сказал он. – Сам не знаю, зачем его взял. Решил, наверное, вспомнить детство. Отец всегда покупал нам эти яйца, когда мы ездили в Лондон.
– И часто вы туда ездили?
– Время от времени. Садились на 125-й и ехали до Юстонского вокзала. Вот с этой самой платформы.
– Как ты думаешь, куда он делся? – спросила Джулия, прямо глядя Саймону в глаза. – Ваш отец?
Саймон ничего не ответил. Он вдруг словно бы снова превратился в подростка, растерянного и озлобленного. Затем пожал плечами.
– Понятия не имею, – ответил он. – Наверное, живет где-нибудь в Италии. Он всегда обожал эту страну. Восторгался их стилем, твердил о том, что итальянцы умеют жить и расставлять приоритеты. Эдна, разумеется, была с ним не согласна. Называла всех их ленивыми мошенниками. А когда мне исполнилось тринадцать, отказалась ехать туда в отпуск. И мы отправились в Шотландию. Купаться в ледяном море и кормить мошкару. Убогое местечко, зато «полезное для воспитания характера», как выразилась наша дорогая мамочка. Думаю, отец теперь где-нибудь на тосканском побережье, живет себе под вымышленным именем. В Италии такое вполне прокатит.
– Почему он вообще вас оставил?
– А сама не понимаешь? – едко ухмыльнулся Саймон. – С мамулей нашей сталкивалась? Ну вот. Очень может быть, что когда-то они были счастливы. Потом возненавидели друг друга. Эдна любому жизнь отравит, было бы желание. Полагаю, отец не стремился к тому, чтобы ему изгадили следующие тридцать лет жизни, вот и удрал.
– Тебя не напрягает, что он ни разу с тобой не связался?
– Еще как, – кивнул Саймон. – А с тех пор, как сам сделался отцом, напрягает особенно сильно. Но он поступил так, как посчитал нужным.
– Я думаю, это Эдна запретила ему с вами общаться в обмен на свободу, – произнесла Джулия. – По-моему, вполне логично.
– А знаешь, раньше мне это как-то в голову не приходило. Может быть, ты и права. Что ж, еще один резон ненавидеть дорогую мамулю.
– Ты поэтому уехал, да? Потому что ненавидишь ее?
– За этим ты и пришла? – горько усмехнулся Саймон. – Спросить меня об этом?
– В общем и целом. И еще чтобы попрощаться.
– Лаура не понравилась мамуле с первого взгляда. «Самовлюбленная», «нахальная», то есть «американка до мозга костей», как она ее охарактеризовала. Лично мне, напротив, именно это в ней и импонировало. Когда стало понятно, что у нас с Лаурой все серьезно, Эдна решила взять ситуацию под контроль. Да, она у нас такая. Впрочем, ты и сама небось заметила. В глубине души-то она добрая. И намерения у нее всегда самые благие. Проблема в том, что она не выносит чужого мнения, если оно отлично от ее собственного, и вылезет из кожи вон, лишь бы настоять на своем. И вины за собой не почувствует, она же никогда не ошибается.
