Клара Бреретон молча смотрела на своего молодого героя. Что, во имя всего святого, скрывалось за этой страстной позой, что это могло быть? Правду сказать, она совершенно не представляла, что способно так взволновать его. Его поведение разительно отличалось от того, каким оно было всегда, от его волнения и восхищения идеалами, о которых он читал в романах. Речь больше не шла о героинях Вальтера Скотта, ожидающих отсрочки смертного приговора, или о сэре Чарльзе Грэндисоне, или обитателях Хедлонг-холла и замке Крочет.
Налицо было стремление к отчаянным действиям и поступкам. Реальность прочно взяла его в свои объятия, причем до такой степени, что он начал отдавать себе отчет в жизненных обстоятельствах вокруг себя. Сейчас он видел себя в роли, которой всегда искал. Баронет — современный человек, обладающий некоторыми достоинствами и связями, — почувствовал, что может сделать доброе дело для своих близких, он предвидел преимущества, которые могут принести ему его таланты в будущем.
Мисс Бреретон взяла себя в руки, сохраняя невозмутимость. Милый, глупый защитник, сколь драматичными были его страдания! Покинуть ее сейчас, не имея представления, на какое время? Что он мог иметь в виду под этими словами? Как мог такой экстравагантный темперамент послужить Сандитону? Какую практическую пользу способен принести этот нежданный воитель предприятию своей тетки?
Она огляделась по сторонам и увидела вокруг обычные лица завсегдатаев, обитателей коттеджей, владельцев лавок и магазинчиков, глав цеховых организаций, городских ремесленников, немногочисленных гостей — все они наслаждались вечерним воздухом. Такая мирная атмосфера мало подходила для отчаянного стремления совершать славные деяния. Какую цель он преследовал? Он что, намеревался организовать приезд сюда королевской фамилии из соседнего Брайтона, чтобы она могла открыть для себя это маленькое, скромное курортное местечко? Что может быть милее открытых пляжей, отсутствия большого скопления народа? Безмятежное спокойствие, свидетелями которого они были сейчас, могло прийтись по душе любому.
Она едва успела пробормотать слова ободрения, как леди Денхэм призвала ее к себе.
Когда они приблизились к лавке модистки, то столкнулись с выходящими оттуда миссис Паркер и мисс Хейвуд. Сэр Эдвард, сообщив свои новости, оставил их и обратился к новой парочке. Мисс Бреретон, несказанно удивленная его внезапным уходом, молча смотрела, как он хвастался перед ними.
— А, миссис Паркер, — с гордостью начал он. — Я пришел, чтобы заверить вас и вашего славного мужа в том, что поручение, с которым отправляет меня ваша сестра, приведет к прибыльной экспансии здесь, на побережье. Вам больше нет нужды беспокоиться на этот счет. Самые роскошные из ваших домов вскоре будут сданы на несколько сезонов вперед. И это сделаю я!
Все это время он не сводил глаз с молодой леди, стоявшей рядом с миссис Паркер. Это внушало ему чувство уверенности.
— Нашему Сандитону, мисс Хейвуд, до сих пор уделялось очень мало внимания, но теперь все изменится и изменит его будущее! Вскоре он станет модным; да-да, именно таким, как требуется разборчивому обществу. Я возложил на себя обязанность позаботиться о его репутации в среде тех, от кого зависит общественное мнение.
Шарлотта милостиво выслушала сэра Эдварда, даже улыбнулась его похвальбе, хотя, правду сказать, представления не имела, что у него на уме. Она сочла, что разумнее всего будет кивнуть в знак одобрения пылкости джентльмена, но не промолвила ни слова.
Сэру Эдварду не просто не понравилась реакция Шарлотты, ее невнимательность — он был сбит с толку ее невозмутимостью. Неужели молодую леди совершенно не заботила стратегия? Неужели она проигнорирует его грандиозные замыслы и его достижения?
Нет, этого нельзя было так оставить. Ему придется сначала объяснить величие своей миссии. Но в это самое время, заприметив проходящих мимо своих друзей, он обратился к ним за поддержкой.
— Господа, — сказал он, приветствуя обоих и призывая Сидни Паркера и лорда Коллинсворта подойти поближе, — вы появились как раз вовремя! Не будете ли вы столь любезны, чтобы объяснить этой молодой особе всю важность моей миссии, направленной на сохранение нашего дорогого Сандитона, более того — на то, чтобы вывести его в большой мир!
Его друзья неспешно прогуливались по Террасе, чтобы себя показать и на других поглазеть. Они казались беззаботными и, похоже, понятия не имели, о чем с такой горячностью рассуждает сэр Эдвард.
— Мне следует спешить, понимаете, чтобы рассказать о наших приморских прелестях во всех модных клубах Лондона. Я обязан позаботиться об имидже нашего местечка здесь, в Сассексе: о нем почти ничего не известно, тогда как разговоры об Истбурне и Брайтоне не смолкают даже среди непосвященных. Эти курорты навязывают всем подряд в качестве мест чудесного исцеления, туда отправляются молодые наследницы в поисках подходящих мужей. Мы остались позади, далеко позади, тогда как сезон уже в самом разгаре. А мисс Хейвуд не хочет понять, что необходимо предпринять незамедлительные действия!
Сидни Паркер счел его слова чересчур запальчивыми. Он обратился к леди с показной серьезностью, приличествующей случаю:
— Мисс Хейвуд, вы не станете отрицать, что Сандитон должен занять свое место в болтовне наших модных мыслителей? Один только Денхэм, похоже, осознает важность средств, с помощью которых можно заманить сюда отдыхающих.
— Едва ли, сэр, — ответила она, сохраняя непроницаемое выражение лица. — Мне нравится морской воздух и побережье, и я бы рекомендовала его всем желающим дышать им, но нестись из-за этого сломя голову в Лондон? Уговаривать людей приехать сюда? Я не понимаю, чего можно достичь подобной авантюрой. Но ведь мои рассуждения носят исключительно практический характер. Я согласна с вашим братом Томасом в том, что ему следует подыскать лекаря для Сандитона — это, на мой взгляд, гораздо более настоятельная необходимость для растущей общины. Когда страждущие приедут сюда, чтобы поправить свое здоровье, кто будет помогать им преодолеть их слабости и недомогания? Что касается вашего высшего общества, то мне о нем ровным счетом ничего не известно.
— Получается, что вы, мисс Хейвуд, предрекаете неудачу тем, кто приедет сюда в надежде излечиться? — поинтересовался Сидни Паркер. — А здесь, в Сандитоне, не захотите ли вы исполнить роль Кассандры и предречь, что нам следует ожидать только болезней и нищеты? Полноте, дорогая леди, неужели вы не верите в чудеса?
— Вы можете, — ответила она, — насмехаться над нынешней модой лечиться от всего, что угодно. Мне и в самом деле нравится то, что от природы я наделена крепким здоровьем, но я, как и всякий другой человек, вижу много преимуществ для тех, чье недомогание и болезни можно излечить здесь. Но как быть с теми несчастными, которые поверят дурному совету, будто любое их горе и несчастье исчезнут здесь, в Сандитоне? Они неизбежно причинят себе один только вред. Доктору, знакомому с действительными возможностями наших мест, следует выступать в роли гаранта успеха, чтобы не нанести еще большего вреда, а не искать во всем исключительно материальную выгоду. Нет, сэр, я считаю, что сдержанность и само лечение зависят в первую очередь от больного.
