— У Куликовых было здорово, — рассказывала мама, разливая борщ по тарелкам. — Только мне пришлось начистить гору картошки. Мы пели песни до трёх часов ночи, хотя это, конечно, неразумно, всем с утра на работу. Кстати, о неразумии. Ваня, что у тебя за конфликт с учительницей биологии? Такая милая девушка, совсем молоденькая, вот только с логикой у неё нелады. Ваш сын, говорит, принёс на урок лягушку. Я спрашиваю: «А что проходили?». Она отвечает: «Лягушку и проходили». Я говорю: «Значит, хорошо сделал: принёс учебное пособие». Она почему-то расстроилась, кричит: «У меня уже есть учебное пособие!» и рукой на какую-то картинку на стене показывает. Я сказала, что это ранний Пикассо, а она опять расстроилась и говорит, что это лягушка в разрезе. Ну, ей виднее, она специалист. Хотя на Пикассо тоже похоже. Я ей так и объяснила, а она совсем огорчилась: «Все надо мной издеваются. Ваш сын меня не уважает». Я говорю, что уважает, а она опять: «Не уважает». Какой-то странный у нас разговор получился, как в том анекдоте: один пьяница спрашивает другого: «Ты меня уважаешь?», а тот отвечает: «Я тобой горжусь!»
— И что было дальше? — спросил Иван, с восторгом слушая эту эпопею.
— Ну мы еще немножко поговорили про уважение… Что, дескать, ты лягушку принёс из уважения. Я так старалась её утешить, успокоить… Ванечка, ты только не сердись, я сказала, что ты её очень уважаешь и даже тайно в неё влюблён!
— Что?! — Иван подавился картошкой и закашлялся. — Ну, мам, ты даёшь!
— Я знаю, что меня иногда заносит, — виновато сказала мама. — Мне очень её жаль было… Она ещё такая юная, неопытная и хочет, как лучше. Ты уж не обижай её, Ванечка. Не носи на уроки лягушек. Бери лучше хомячка, он пушистенький. Может, ей больше понравится.
Глава 10. Царевна, светящаяся в темноте
Иван не собирался идти на школьную дискотеку. Очень надо напороться на очередные неприятности с Семёновым и другими. Да и синяка под глазом он стеснялся. Но мама с Ладой насели с уговорами.
— Не хочу я, — сопротивлялся Иван. — Мне лучше дома.
— До пенсии дома не просидишь, — заметила мама. — Тебе надо научится жить среди людей. Дискотека для этого самое подходящее место.
— Да уж, людей там много, — согласилась Лада, — учись — не хочу.
— На дискотеке темно, — привёл Иван веский довод. — Я ничего не вижу, на всех натыкаюсь.
— А ты ощупью, ощупью, — посоветовала мама. — Я вот так на одной дискотеке нащупала вашего папу.
Словом, уговорили Ивана, хотя большой радости от предстоящего мероприятия он не испытывал.
— Что закручинился, Иван-царевич? — спросила лягушка, наблюдая, как он застёгивает рубаху не на ту пуговицу. — Аль услышал от матушки слово неприветное?
— Да предвкушаю, как Семёнов скажет: «Что же ты свою лягушку не принёс? Самая подходящая тебе пара», — вздохнул Иван.
— Ага! — обрадовалась лягушка. — Так я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя — скажи: «Это моя лягушонка в коробчонке едет».
— Никто твоего стука да грома не услышит, — хмыкнул Иван. — На дискотеках знаешь какой грохот? Как в литейном цехе.
И ушёл. Лягушка, кряхтя, стащила с себя шкурку, обернулась царевной и направилась было за ним, но в дверях её остановила Лада:
— Васька! Ты что, в кокошнике на дискотеку намылилась? И сарафан слишком длинный, надо обрезать до середины бедра… и даже выше. А коса… Тебя же засмеют. Живо распускай волосы! Ещё у меня есть лак, светящийся в темноте, и блёстки.
— Я не хочу светиться в темноте, — слабо сопротивлялась Василиса. — Я приличная царевна, а не болотный призрак.
— Приличные царевны по дискотекам не шляются, — возразила Лада и бросила в Василису юбкой. — Примерь. В мои брюки ты не влезешь, а юбка мне велика.
— Куда бы шкурку положить, чтоб её опять ненароком не съели, — озабоченно сказала Василиса.
— На кухню, на холодильник, — придумала Лада. — Кот туда не проберётся. Мы от него кухню закрываем, хомячок тем более. На холодильник мы всегда кладём важные вещи: мамины серёжки, папины таблетки от головы и список, что Ивану надо купить в магазине.
Тем временем Иван вяло шевелился на краю танцующей толпы. Ребята не заметили его прихода, только Семёнов пробурчал что-то про освещение дискотеки Ивановым фонарём под глазом. Про лягушку все давно забыли. Никому не было дела до Ивана, и он посчитал, что это хорошо: не пристают — и ладно.
Вдруг свет мигнул и вспыхнул не в такт, стены затряслись, раздался дикий грохот.
— Землетрясение! — ахнул Семёнов.
— Это моя лягушонка в коробчонке приехала, — машинально сказал Иван, понимая, что нарывается.
«Иванушки интернешенл» взвизгнули и смолкли, зажглись все лампы, даже перегоревшие в прошлой четверти. В актовый зал вошла девчонка в ультракороткой блескучей юбке и такой же маечке. Светлые волосы с зелёными и лиловыми прядями были щедро осыпаны блёстками и собраны в хвост бесконечной длины. Хвост не свисал покорно, как у лошади, а струился за девчонкой, распространяя сияние. Незнакомка прошла сквозь расступившуюся толпу и остановилась перед Иваном.
— Привет, — сказала она. — Ты извини, что запоздала. Пойдём, потанцуем.
Ваня растерянно взял протянутую руку, девочка повела его в середину зала, прочь от ошалевшего Семёнова. Музыка заиграла, разноцветные огни замигали снова, на сцене заверещал диджей.
— Я не умею танцевать ваши танцы, ведь я простая болотная лягушка, — застенчиво сказала Василиса. — Но попробую.
— Я тоже не умею их танцевать, — растерянно сказал Иван. — Слушай, а как ты не падаешь с таких каблуков?
— Магия, — серьёзно пояснила Василиса. — А вот как с них не падает твоя мама, я не знаю. Какой странный танец! Но мне нравится.
— Мне тоже, — радостно согласился Иван. Ему и вправду начала нравиться дискотека.
Дальше всё было здорово. На Василису пялились даже старшеклассники, но она отворачивалась, дёргая голым плечиком. Во время третьего танца при взгляде на это плечико Ивана разобрал смех: он вспомнил, что по сказке Василиса Премудрая на пиру должна в левый рукав вылить остаток вина, а в правый — выбросить лебяжьи косточки, потом тряхнуть рукавами и наколдовать озеро с лебедями.
— Слушай, куда тебе пищевые отходы сбрасывать, если ты в маечке без рукавов? — хохотал он.
— Озеро с лебедями отменяется по техническим причинам, — серьёзно объяснила Василиса. — Слушай, у твоей сестры такая узкая юбка, что она меня уже почти перепилила пополам. Может, пойдём домой?
— Эй, — обратился к Василисе подошедший Семёнов. — Давай потанцуем. Чо ты всё с этим да с этим…
