– Они прилетают в Гэтвик сегодня вечером, – сообщила Джемма.
– Тогда завтра вы с Лео отправитесь побеседовать с ними.
Несколько минут спустя Энди вернулась в диспетчерскую.
– Что нового о Перкинсе? – осведомилась она и достала зазвонивший мобильный телефон. Когда она увидела, что это Мартин, ее сердце учащенно забилось, но сейчас было не время разговаривать с ним, поэтому она переадресовала звонок в голосовую почту.
– По-прежнему никаких следов, – ответил Дэн Уилкс. – Местные полицейские заходили к его матери, но она утверждает, что он не звонил больше двух недель.
– Когда он последний раз отметился в полиции после освобождения из тюрьмы?
– Четыре месяца назад. Тогда он еще жил в Лондоне.
– И он никому не сказал о своем отъезде, а значит, уже нарушил закон. Его обычные убежища уже проверены?
– Да, насколько мне известно.
– Тогда будем надеяться, что, когда он станет звездой новостей, это поможет выкурить его наружу.
Энди повернулась к информационной доске и немного постояла, глядя на фотографии Софи – невинно улыбавшейся школьницы, которая потеряла свою мать в раннем возрасте и превратилась в сгусток обид и одиночества после того, как перепробовала разные, но одинаково неподходящие средства в надежде вернуть внимание отца.
Все проблемы Пенни происходили от того, что она была убеждена, что отец больше не любит ее.
Помня о необходимости составить новое заявление для прессы, Энди заняла ближайший пустой кабинет, где она могла нормально обдумать текст. По какой-то причине ей всегда было проще набрасывать черновики вручную; после этого она вводила текст в электронное письмо и отправляла его.
Она написала лишь две строчки, когда ее мобильный телефон оповестил о поступившем сообщении.
Я рассказала бабушке. Думаю, с ней все в порядке, но позвони ей, когда сможешь. Алайна.
Сразу же связавшись с матерью, Энди сказала:
– Привет, это я. У тебя все в порядке?
– Разумеется, – ответила Морин. – Но это очень тревожные новости, и я не уверена, что ты можешь вести…
– Честное слово, мама, я прекрасно себя чувствую и не могу сидеть в стороне, пока идет расследование. Ты должна это понимать.
– Пожалуй, да. Я лишь боюсь того, что это для тебя чрезмерная нагрузка.
– Ты же знаешь, это не первый пропавший человек, которого я разыскиваю. Я как-то раньше справлялась, так что переживу и это.
– Но если ты не найдешь ее…
– Мы найдем ее. Это другое дело, мама. Софи не впадала в депрессию – по крайней мере, с ней все было не так, как с Пенни, – и у нас есть веские основания считать, что она с кем-то уехала по своей воле. Нам нужно лишь найти этих людей.
– Понятно.
Представляя встревоженные глаза своей матери, которая как никто другой понимала и разделяла боль от бесплодных поисков Пенни, Энди вложила в свой голос больше теплоты и участия, когда произнесла:
– Мне жаль, но я должна идти. Буду дома вечером, тогда и поговорим.
Когда она отключилась, то заметила сообщение, поступившее во время звонка.
Привет, я приземлился вовремя. Семь вечера тебя устроит? Грэм.
Энди, помнившая о том, как сильно она хотела встретиться с ним, быстро продумала курс действий. Время было подходящим, если не наступит какой-то прорыв в деле Софи, что автоматически будет иметь первостепенное значение. Но вечером она собиралась встретиться еще и с Морин, да и с Мартином, хотя сегодня ей вовсе не хотелось с ним встречаться. Энди написала ответ:
Возникли осложнения с расследованием. Перенесем на восемь вечера, ладно? Возможно, не смогу остаться на ужин. Мне правда жаль, я очень хочу увидеть тебя. Энди.
Грэм ответил практически мгновенно:
Делай, как тебе удобнее.
Благодарная за такое понимание, Энди отложила телефон и продолжила делать записи для пресс-релиза. Как только она закончила, то поспешила в диспетчерскую, а по дороге увидела Голда, сидевшего за ее столом.
– Я насчет записей с камер внешнего наблюдения, – объявил он.
– Они довольно интересные.
– Я слышал об этом… Хочешь приобщить их к делу?
Достав зазвонивший телефон и увидев неизвестный номер, Энди быстро нажала кнопку приема.
– Сержант Лоуренс, – нетерпеливо бросила она.
– Добрый день, это Кася Домански.
Глаза Энди удивленно расширились.
– Здравствуйте, Кася, – поздоровалась она, чтобы остальные поняли, кто находится на линии. – Чем могу помочь?
Когда Голд махнул рукой, призывая к тишине, она переключила звонок на громкую связь.
– Я хочу спросить, Томаш уже позвонил вам?
Когда Лео покачал головой, Энди ответила:
– Боюсь, что нет. А вам?
– Да, он позвонил мне из Польши около часа назад и сказал, что собирается связаться с вами.
– Он говорил, когда это именно он позвонит?
– Нет, но его матери сейчас тяжело. А он у нее в больнице. Думаю, сегодня он вам позвонит. Я лишь хотела, чтобы вы знали…
– Спасибо, я ценю вашу заботу. Вам известно, в какой он больнице?
– Извините, он не сказал, но у меня есть его номер. Он потерял свой мобильный телефон и купил новый.
Схватив карандаш, Энди записала номер и отметила телефонный код страны. Значит, он действительно в Польше.
– Спасибо, я постараюсь с ним связаться, – сказала она.
– Если он не ответит, это потому, что в больнице не разрешают пользоваться мобильными телефонами.
– Разумеется. – Поняв, что Кася собирается отключиться, Энди быстро добавила: – Вы не могли бы подтвердить время, когда Томаш вернулся домой в ночь с семнадцатого на восемнадцатое число?
– М-мм, да, – ответила Кася после короткой заминки. – Он вернулся в обычное время, в четверть первого ночи. Может быть, на несколько минут позже.
Энди встретилась взглядом с Лео. Судя по тону, Кася говорила совсем не так уверенно, как в первый раз.
– Может быть, вы заснули и не заметили, который час? – продолжала Энди.
– Я… я действительно уверена, что он пришел домой приблизительно пятнадцать минут первого.
Энди не была так уверена в этом.
– Еще один вопрос. Как долго Томаш пользовался компьютером?
– Только два дня, а потом вы его забрали. Нам уже давно нужен был новый, и Томаш наконец собрался купить его. Пожалуйста, вы не могли бы его вернуть? Мне необходимо пользоваться электронной почтой и вести счета.
