– Еще не поздно, – прошептала Джина. – Мы нашли друг друга, и нам было суждено оказаться вместе.
Джон прижал ее к себе посильнее для поцелуя, полного нежности и счастья.
Оторвавшись наконец от ее губ, он дрожащим голосом произнес:
– Моя мать говорит, что всегда этого хотела. Она будет очень рада получить такую невестку.
– Пойдем поделимся с ней нашим счастьем, – предложила Джина. – Скорее!
Влюбленные бросились искать леди Эвелин, но нигде не могли ее найти. Они обошли все комнаты, пока наконец не дошли до библиотеки.
– Наверное, она легла спать, – заметил Джон. – Надеюсь, не из-за того, что я не захотел ждать до завтра… Мама!
Джон говорил, открывая дверь и повернув голову к Джине, но, посмотрев в библиотеку, он увидел нечто такое, что заставило его замереть в изумлении.
– Мама! – снова произнес он.
Два человека, сидевшие в комнате, отпрянули друг от друга. На щеках леди Эвелин проступил румянец, отчего она стала казаться младше своих лет. Когда мать Джона посмотрела на сидевшего рядом мужчину и взяла его за руку, на лице у нее появилось выражение безграничного счастья.
– Эмброуз! – медленно произнес Джон. – Мама…
– Милый, не сердись на меня, – сказала леди Эвелин. – Я ничего не могла поделать. Правда.
Она снова посмотрела на Эмброуза, и у Джона захватило дыхание, когда он увидел этот взгляд. Как все молодые люди, он никогда не думал о своей матери как о женщине, способной любить. Однако взор, который она обратила на мистера Фабера, ни с чем нельзя было спутать.
– Это я виноват, – торопливо вставил Эмброуз. – Я полюбил леди Эвелин еще при жизни покойного герцога, когда зашел сюда засвидетельствовать почтение. Говоря по правде, я из-за этого и вызвался служить у него секретарем. – Он обратил полный обожания взгляд на мать Джона. – Это была единственная возможность быть рядом… с ней.
– Ах, как мило, – вздохнула Джина.
– Но, Джина, – растерянно пробормотал Джон, – это же моя мать.
– Она свободная женщина. Она же вдова, и, если ей захочется полюбить снова, это ее личное дело.
– Но… папа…
– Я преданно любила твоего отца, пока он был жив, – сказала леди Эвелин. – Но теперь, когда я осталась одна… Разве ты не понимаешь?
– Надеюсь, мне не нужно говорить, что у меня самые серьезные намерения, – начал Эмброуз.
– Я не увидел ничего серьезного в том, как вы только что целовали мою мать, – заметил Джон.
Леди Эвелин засмеялась.
– И правда!
– Мама!
– Джон, милый, не будь занудой. Право же, молодые могут быть такими ханжами! Джина, я надеюсь, вы исправите его.
– Я постараюсь, сударыня, но это будет непросто, потому что мне кажется, что он почти идеален такой, какой есть.
– Конечно, я понимаю, что я гораздо ниже леди Эвелин по положению, – вставил Эмброуз.
– А я немного старше вас, – вздохнула леди Эвелин.
– Я не верю в это, – галантно заявил Эмброуз. – Вы юны, как ранняя весна.
Джон собрался. Он был хорошим сыном и добрым молодым человеком, счастье матери для него многое значило.
– Послушайте, старина, – сказал он. – Ни о чем не волнуйтесь. Если вы пытаетесь просить у меня руки моей матери, я даю согласие.
Его мать негодующе вскинула голову.
– Но я еще не дала согласие.
– Так дайте, – посоветовал сын.
– Но он еще не сделал мне предложение, – возмущенно ответила она. – Леди любят, когда им делают предложение по всей форме.
– Сомневаюсь, что мистер Фабер пойдет на это, – беззаботно обронил Джон. – Его слишком волнует то, что он бедный родственник, и другие вещи, которые на самом деле не имеют никакого значения. Поэтому, если вы просто скажете «да», ему будет намного проще.
Джон хлопнул Эмброуза по плечу и поцеловал мать в щеку.
– Благословляю вас, дети мои, – голосом священника нараспев произнес он.
Потом взял Джину за руку и вывел ее из комнаты. Закрывая дверь, он успел увидеть, как Эмброуз становится на колено.
Оказавшись в коридоре, Джон и Джина прислонились к стене и захохотали.
– О Боже, о Боже мой! – задыхаясь, промолвила Джина. – И почему мы смеемся? Это же прекрасно.
– Да, прекрасно. Но это безумие какое-то, – смеясь, сказал Джон. – Мама не просто «немного старше» Эмброуза. Она старше его на десять лет.
– Ну, он же наверняка это знает, – заметила Джина. – Семейные дела герцога ни для кого не секрет. Он знает ее возраст, но, чтобы сделать ее счастливой, он будет притворяться, что ему это неизвестно.
– Если он не сделает ее счастливой, я с него шкуру спущу, – пригрозил Джон.
– Я так рада, что вы помогли им, – вздохнула Джина. – Вы сейчас совершили хороший поступок.
– Просто я счастлив и хочу, чтобы весь мир был счастлив вместе со мной, – сказал Джон, прижимая ее к груди.
– Вместе с нами, – добавила Джина.
– Я всю жизнь свою положу на то, чтобы сделать вас счастливой, – с серьезным видом произнес он. – Скажите только, что любите меня.
– Я люблю вас всем сердцем и душой и всегда буду любить.
– Кроме вашей любви, мне ничего не надо. Теперь, когда я получил ее, я получил и то чудо, которое вы мне когда-то пообещали. И знаю, что каждый день нас будет ждать новое чудо, до конца жизни.
