— Да? — саркастически переспросил Брайан. — И что? Давай теперь всех твоих тетушек сюда притащим, твоих соседей по поселку и твою любимую собачку заодно. Пусть они тоже пластинку выпустят! Хор из Гдетотамии имени Майка Стрейнджерса!
Кэрол опустилась обратно в кресло, бледная как полотно от разочарования и унижения, а Брайан продолжал, не обращая внимания на сжавшиеся кулаки и побелевшие губы Майка.
— Мальчик, пойми, детские бирюльки кончились и начинается взрослая игра. У нее свои правила. Здесь не школьная самодеятельность и никто не позволит тебе капризничать: это наша барабанщица, а это не наша барабанщица.
— Но вы же сами сказали, чтобы мы приезжали втроем, — упавшим голосом просипел вконец раздавленный Майк.
— Да, правильно, сказал. — Брайан сцепил руки на животе и покрутил большими пальцами. — Мне надо было, чтобы мой протеже выступил достойно. Я, согласись, тоже несколько заинтересован в этом контракте. Я же видел — все видели, какими глазами ты смотришь на свою красотку, когда поешь. Это добавляет шарма твоему выступлению. Вот и вози ее везде с собой. Сажай в первый ряд и пой для нее. А за барабанами будет сидеть другой человек, профессиональный ударник, нечего ей делать за барабанами. Или вообще заменим ударника драм-машинкой. Все, кончай дурить, я вам расскажу условия контракта, и идите, подписывайте бумаги.
— Никуда я без Кэрол не пойду, — решительно мотнул головой Майк. — Это наш проект, мы вместе делали то, что сделали, и, если она не будет участником группы, я тоже не буду.
— Майк, не надо! — воскликнула Кэрол. — Иди, не совершай ошибки!
— А твоя девушка поумнее тебя будет, — проворчал Брайан. — Идешь?
Майк отрицательно покачал головой.
— Значит, так, — зло прищурив глаза, подытожил Брайан. — У тебя двадцать четыре часа на раздумье. Сейчас шесть… Или ты перестаешь играть в детский сад и приходишь, или можешь забыть о профессиональной сцене. И не забывай про Петерсона, если ты заупрямишься, мы его, может, и пристроим куда, но на гораздо менее выгодных условиях.
— А я что, хуже всех? Если вы ребят не возьмете, я тоже отказываюсь! — воскликнул Джим-Джей.
— Джимми, ну ты-то куда! Тебе семью кормить, — простонала Кэрол, готовая провалиться сквозь землю. Из-за ее бездарности у ее близких людей, ее любимого и ее друга, рушилась карьера, к которой они так долго шли — практически с детства!
— Ладно, идите, думайте, — раздраженно махнул рукой Брайан. — Двадцать четыре часа. Время пошло!
Напрасно Кэрол весь остаток дня и половину ночи уговаривала Майка изменить свое решение. Он был непреклонен: нет — значит нет. Или втроем, или никто.
— Ну почему, почему? — в сотый раз переспрашивала она. — Ведь ты же — талант, а я так… Уно прав — школьная самодеятельность.
— Это будет непорядочно по отношению к тебе, — неизменно отвечал Майк. — Ведь он сначала позвал нас троих! Мы найдем продюсера, который возьмет нас всех. Или дожмем завтра на студии Фукса и Граббенса. Они не захотят нас терять и возьмут все трио.
Но Кэрол прекрасно понимала, что это не так. Майк, ее ласковый, красивый, талантливый и вообще замечательный Майк не мог не иметь хотя бы одного недостатка. И такой недостаток был. Если он уперся, он действовал так, как решил, даже если это было крайне нелогично, неэффективно и попросту глупо. И сейчас был как раз подобный случай.
Ника и Тесси до поры до времени пребывали в неведении относительно разговора на студии. Ребята сказали им, что все должно решиться завтра, и ходили с задумчивыми лицами, то и дело уединяясь, чтобы в очередной раз обсудить проблему.
— Хватит вам переживать, — заявила с утра Тесси. — Чему быть, того не миновать. Давайте-ка развеемся. Я хочу погулять с детьми и заодно прошвырнуться по магазинам. Кто со мной?
— Мне бы хотелось посмотреть что-нибудь из одежды для будущих мам, — сообщила Ника. — Тесси, вы знаете подходящий магазин?
— О да, конечно, — расплылась в улыбке Тесси. — Я там брала свой любимый комбинезон, в котором проходила всю вторую беременность.
— Тогда мы пойдем собираться, — заявила Ника, проигнорировав закаченные глаза Джим-Джея, который не любил ходить по магазинам ничуть не меньше, чем большинство других мужчин.
— А вы с нами? — Тесси обернулась к Майку и Кэрол.
— Я — нет, — слабо улыбнулась в ответ Кэрол. — Что-то голова разболелась, пойду полежу немного. А Майк пусть прогуляется… Иди, милый, развеешься немного…
— Вот еще. Я без тебя никуда не пойду, — возразил Майк.
— Иди, заодно зайди в аптеку, пожалуйста, посмотри мне что-нибудь от головной боли.
— У меня есть аспирин, — встряла Тесси. — Дать таблеточку?
— Нет, спасибо, — помотала головой Кэрол. — Мне аспирин не помогает. Майк, пожалуйста, сходи и купи чего-нибудь другого. Расспроси, как следует аптекаршу, что помогает при легких мигренях.
— Хорошо, я мигом, — кивнул Майк.
— Нет, не нужно торопиться. Это не такая уж нестерпимая боль. Спокойно прогуляйся и возвращайся вместе со всеми. Мне просто надо отлежаться, — пояснила она, подошла и нежно поцеловала Майка. — Я люблю тебя, — шепнула она.
— И я тебя люблю, — ободряюще улыбнулся Майк. — Полежи, отдохни. Ты просто переволновалась. Не скучай, мы быстро…
Она представляла, сколько времени требуется женщине, чтоб выбрать себе одежду, и понимала, что «быстро» не получится. И все же следовало поспешить. Как только двери за всей честной компанией закрылись, Кэрол опрометью бросилась в комнату — собирать чемоданы.
Всю ночь она терзала себя мыслью о том, что стала препоной на гладком пути Майка. Сколько лет он шел к этому контракту, усердно играя гаммы, не выпуская гитары из рук, сочиняя песню за песней, собирая один состав музыкантов задругам, играя по вечерам в клубе и грезя о лучшей жизни…
А Джим-Джей? Он тоже много работал над собой, совершенствуя мастерство и даже во сне напевая новые интересные гитарные ходы. Неужели она теперь подведет своего лучшего друга, которого помнит с детства? Они оба — и Джим-Джей, и Майк — уже видели себя на Большой Рок-сцене, они уже занесли ногу, чтобы сделать шаг… Но внезапно остановились, обнаружив, что она выпала из их связки. И теперь они не хотят покорять музыкальный Эверест, чтобы не бросать обессилевшего товарища.
Глупо с их стороны? Да, считала Кэрол. Но благородно, считали они сами. Она не хотела сыграть подобной роли в их судьбе. И с горечью поняла, что тогда ей придется спрыгнуть с этой скалы.
— Прощай, Майки, — шептала Кэрол сквозь рыдания, захлопывая чемодан и выбегая из спальни. — Прощай, любимый…
Она схватила блокнот для записей, лежавший рядом с телефоном в холле, взяла ручку и размашисто написала:
«Майки, любимый, милый мой, прощай. Я не имею права ломать тебе жизнь. Ты долго шел к тому, чтобы достичь успеха, и теперь я — только помеха на твоем пути. Я люблю тебя, но должна уехать. Умоляю тебя, не делай глупостей. Иди к Брайану и подписывай контракт. Ты должен стать звездой, потому что ты — прирожденная звезда. Не дутый кумир на один час, раскрученный с помощью больших денег, а настоящий талант, место которого — на музыкальном небосклоне.
