— Потому что если квартира в Суон-Плейс будет твоим вторым жильем, то при продаже тебе придется уплатить налог на прирост капитала.
— Знаешь, я совсем забыл об этом, — сказал Мартин. — Кажется, этот налог составляет треть прибыли?
— Тридцать процентов, — уточнил Уолтер.
За ужином они все время обсуждали налоги и способы уклонения от них. Миссис Урбан безмятежно смотрела на них из-под своей серебристо-голубой челки, но Франческе было так скучно, что она не могла сдержать зевоту.
В субботу после обеда они еще раз поехали в Суон-Плейс, встретились с владельцем, мистером Батлером и, как выразился Мартин, «договаривались о цене» на ковры, шторы, кухонные приборы и обстановку спальни. Потом он повел Франческу на чай в кафе «Луис» в Хэмпстеде. Урбан сказал, что в следующие выходные они поедут покупать ей остальную мебель, какую она захочет, а когда женщина заметила, что может сделать это сама, возразил, что ему тоже хочется участвовать. В конце концов, когда-нибудь это будет и его мебель. Франческе было безразлично, и она уступила, чтобы поскорее покончить с этим разговором. В понедельник она с ним увидится и скажет, что не может бросить Рассела, или затеет грандиозную ссору, и на этом все закончится.
Когда Франческа съела столько слоеных пирожных с кремом и ромовых баб, сколько смогла — было уже поздно изображать аппетит, как у дамы Викторианской эпохи, — Мартин предложил перейти улицу и посмотреть фильм Бунюэля[44] в кинотеатре «Эвримен». Но у Франчески были другие планы. Если Голди из квартиры наверху согласится присмотреть за Линдси, она бы сходила в паб с Тимом. Женщина сказала, что ей нужно возвращаться к дочери, потому что Рассел ужинает с издателем и еще каким-то человеком, который может заинтересоваться съемками телевизионного фильма по «Железному кокону». Этот предлог ей подсказал Тим, и она была рада возможности воспользоваться им.
Мартин, естественно, довез ее до Фортис-Грин-лейн. Ей снова пришлось прятаться в боковом входе. После понедельника, подумала она, ноги ее больше не будет в Финчли.
10 февраля, 11 февраля… Скоро все закончится. Франческа пыталась придумать не слишком жестокий способ порвать с Мартином. Обсуждать это с Тимом смысла не было, поскольку он посоветовал бы сказать голую правду, причем чем грубее, тем лучше.
В понедельник, 12 февраля, Урбан вошел в магазин без пятнадцати шесть. В последний раз, подумала Франческа, это в последний раз, и рассеянно поцеловала его. Она не стала заморачиваться с розовым панбархатом или бордовым крепом, а надела свою любимую одежду: лоскутную юбку, венгерскую крестьянскую блузку, а поверх нее кардиган, а также сапоги на шнуровке, в которых было очень удобно целый день ходить в магазине, что бы о них ни думал Мартин.
— Мне очень жаль, дорогая, но до ужина я должен заскочить к своему адвокату, чтобы взглянуть на контракт. Ты же не возражаешь, правда?
Франческа не особенно возражала. Она не стала бы протестовать, даже если бы они весь вечер провели у его адвоката. Единственное, что ее интересовало, — как вымостить дорожку, которая навсегда уведет ее из жизни Мартина. Возможно, лучше всего устроить ссору за ужином или воспользоваться идеей, которая пришла ей в голову утром. Нужно заявить, что она беременна и что ребенок от Рассела, и поэтому она вынуждена остаться с ним, разве не так? Франческа считала, что сможет разыграть этот сценарий. Самое большое его достоинство состояло в том, что он не унижал Мартина и даже не лишал его иллюзий. Франческа была аморальной и жадной, но не совсем уж бессердечной. Иногда Мартин напоминал ей большую добрую собаку, например, ньюфаундленда, которую можно сдать в «Баттерсийский дом собак»[45], но ударить просто не поднимется рука. Она постарается отделаться от него как можно мягче, причем — Франческа это признавала — не только ради него, но и ради себя. Она ненавидела скандалы, взаимные обвинения, суету.
Мартин представил ее Эдриану Воучерчу как свою невесту. Где-то в доме была и миссис Воучерч — со стороны кухни доносился стук каблуков. Франческа смерила Эдриана оценивающим взглядом. Ей не понравилось маленькое продолговатое лицо с острыми, резкими чертами, высокомерный взгляд и выговор выпускника частной школы, такой нарочитый, как будто это была шутка. Он пожал женщине руку и сказал — искренне, как ей показалось, — что очень рад наконец познакомиться с ней. Пока они с Мартином беседовали на каком-то почти не понятном для нее языке, Франческа сообразила, что они пришли сюда исключительно для того, чтобы подписать договор о покупке квартиры в Суон-Плейс. Она видела договор — вероятно, это был он — поверх пресс-папье на письменном столе из красного дерева. Эдриан проследил за ее взглядом и сказал, что они надеялись завершить сделку за пару недель, которые потребуются на проверку (что бы это ни значило), и спросил, не желает ли миссис Браун посмотреть договор. Франческа колебалась. Было бы слишком жестоко по отношению к Мартину позволить ему купить квартиру, в которой она не собиралась жить. Почему-то покупка квартиры не казалось ей реальной, пока она не увидела распечатанный договор.
Настоящий договор заключен двенадцатого февраля тысяча девятьсот восьмидесятого года между Джоном Александром Батлером, проживающим в квартире № 10, Суон-Плейс, Стэпхоп-авеню, Хайгейт, Лондонское графство (в дальнейшем «продавец») и миссис Франческой Браун…
Мартин сообщил адвокату ее адрес как номер 12 в Кромвелл-корт. Это было нелепо, поскольку Франческа провела там всего лишь одни выходные, но трогательно. Она прочла текст до конца первой страницы. Ей казалось, что Мартин привез ее сюда в качестве свидетеля, подтверждающего подлинность его подписи. А после того как они с Батлером обменяются экземплярами договора, отменить покупку квартиры будет трудно, практически невозможно. Это понимала даже Франческа. Нужно уговорить его отложить подписание договора, а когда они останутся одни, открыть правду.
Женщина обнаружила, что у нее не хватает на это смелости. Она подняла голову и наткнулась на холодный, подозрительный взгляд Эдриана Воучерча. Ему она явно не нравилась. Но этим дело не ограничивалось. Он ей не доверял и был недоволен ее присутствием. Сделав почти незаметное движение плечами, Эдриан протянул Франческе авторучку.
— Вы не поставите свою подпись, миссис Браун… э… Франческа?
Она взяла авторучку.
— Не здесь, — сказал он. — Вот тут.
Мартин рассмеялся, ласково и несколько снисходительно. Франческа не поняла, в чем дело, но поставила свою подпись там, где указал Эдриан, а затем Жюли Воучерч, которая вошла в комнату и натянуто улыбнулась ей, расписалась в качестве свидетеля. Франческа была взволнована, озадачена и немного напугана. Мартин отказался от напитков, предложенных хозяевами, после чего они поехали в Хэмпстед и поужинали в «Сэльер дю Миди».
