– Я знаю: мадьяры вместе с немцами и румынами оккупировали Крым и, в отличие от румын, не церемонились с местным населением.
– Большая часть венгров поддерживала фашистский режим. Когда наши освобождали Будапешт, то даже дети вносили свой вклад в сопротивление Красной Армии. Еще четыре года назад на восточной окраине города стоял обгоревший дом, который сожгла венгерская школьница. В этом доме шел бой за каждую квартиру, и когда наши парни заняли второй этаж, загнав немцев на чердак, юная мадьярка, пользуясь тем, что ее не трогали бойцы ни с той, ни с другой стороны, облила лестницу бензином и бросила зажигалку. По ее вине погиб целый взвод красноармейцев…
Так, беседуя и вспоминая, Сергей Владимирович незаметно привел Верку назад, к площади Героев. Перед памятником Сталину возвышался огромный щит, на нем был изображен в нелепой позе красноармеец, смываемый потоком воды. Они остановились у этого щита.
– Как вы думаете, Вера Павловна, – спросил ее гид, – могли бы мы в Симферополе или в другом нашем городе увидеть подобную карикатуру на воина-освободителя?
– Пожалуй, нет! – ответила она.
– А теперь вникните в подрисуночный текст. Он написан и по-русски, и по-венгерски.
Увидев русские буквы, Верка широко раскрыла от удивления глаза и прочитала: «Драпай-ка домой, Ванюша, в Венгрии не место Хрюше, а не то дождешься рая в водах бурного Дуная».
– Это не совсем удачный перевод с венгерского, хотя, признаюсь, сохранен основной смысл четверостишия. Пошли, посмотрим, чем нас «порадуют» другие надписи.
Пьедестал вождя действительно представлял собой гигантскую тумбу для афиш, обклеенную сотнями листовок, плакатов и лозунгов. Большинство надписей было сделано на местном языке, но попадались и на русском. При первом знакомстве с русскими текстами Верке показалось, что Сталин, словно священник, является посредником между Венгрией и Советским Союзом, которому люди исповедовали свои чаяния. «Русские, нам не нужна ваша американская помощь!» – гласил один лозунг. «Долой коммунистов! Да здравствует свободная Венгрия!» – призывал другой. «Оккупанты, вон отсюда!» – требовал третий. «Москва – прямо на восток!» – пояснял четвертый. «Мы – за частную собственность!» – декларировал пятый. Некоторые послания вождю были длинными, с обоснованием и объяснением того или иного требования, встречался отборный русский мат, звучали призывы к венграм взяться за оружие, свергнуть памятник тирану. Кроме лозунгов попадались рисунки пятиконечных звезд и фашистской свастики, карикатурные изображения советских солдат, каких-то фантастических морд.
– Сергей Владимирович, – Верка обратилась к нему так громко, что оглянулся какой-то прохожий, – а что пишут на венгерском языке?
– Почти то же самое. Например, здесь требуют от венгерского руководства денонсировать Варшавский договор, здесь – поставить главой правительства Имре Надя, здесь – разобраться с Венгерской партией трудящихся. Ну что, будем переводить остальное?
– Не стоит!
– Я тоже так думаю.
– Куда смотрит власть? – с упреком неизвестно кому спросила Верка.
– Она потеряла контроль над обществом. Это ведь анонимные лозунги, а в студенческой среде открыто говорят о необходимости реставрации капитализма… Теперь предлагаю немного отдохнуть от политики, возвратиться к Дунаю и просто прокатиться вдоль реки!
– Я не против и попросила бы вас проехать по мосту Маргит, чтобы увидеть в дневном освещении то, что так очаровало меня вчера вечером.
– Хорошо, это совсем не трудно, и к тому же мы сможем выехать на правый берег и полюбоваться кварталами другой части города.
Машина быстро проехала по проспекту Народной Республики в обратном направлении, повернула на проспект Ленина, минула Западный вокзал и вскоре въехала на мост, примыкавший к острову. И вот уже стали узнаваемыми многоугольные фигуры парков, так очаровавшие Верку накануне.
Она молча поглощала глазами осенний чудный пейзаж, а Сергей Владимирович давал свои пояснения:
– Остров Маргит похож на амебу и имеет совершенную обтекаемую форму, таковым его сделало течение реки. Вообще рельеф здешней местности, – он, показал на холмы вокруг, – формировался под влиянием сложных геологических процессов и является великолепным творением природы. Потом сие великолепие было украшено руками многих поколений трудолюбивых венгров. Этот клочок суши посреди Дуная уникален, потому что в нем сочетаются благодатные свойства, которые редко встречаются даже порознь. Здесь, на малом пространстве Центральной Европы, мы попадаем почти в средиземноморский климат, из недр островка выплескиваются термальные источники, на его поверхности бушуют целебные травы и шелестят дубовые рощи, покоятся седые руины древних поселений и одновременно кипит жизнь большого столичного города.
– Вероятно, вчера я ощутила все то, о чем вы сказали только что, в виде нахлынувшей со всех сторон благодати. А сегодня ощущения закрепляются зрительно.
– А вы думаете, почему Европа заселена человеком с незапамятных времен? Потому что это благодатный край. Венгрия в этом смысле превосходит многие страны.
– Крым тоже входит в категорию благодатных мест! Но он далеко не так благоустроен, как Венгрия!
– Это правда. Может, заедем на Маргит?
– Нет, давайте посмотрим правый берег, мне хочется многое увидеть! Антал обещал сводить меня в Будайский храм, подняться на Рыбацкий бастион, но когда это случится, неизвестно.
– Хорошо.
Верка хотела запомнить путь, ведущий к Будайскому дворцу, башни которого мелькнули на противоположной стороне Дуная, но машина взяла курс правее, закружила по тесным улицам, вырвалась на широкую магистраль, снова нырнула под какой-то свод, прошла по серпантину, выскочила на проспект, подкатила к вокзалу…
Запутавшись окончательно, она спросила:
– Где мы? Насколько я поняла, мы не возвращались обратно, но я вижу вокзал. Ничего не понимаю!
– Для неопытного путешественника все главные будапештские вокзалы, как негры для белого, похожи между собой, но это только на первый взгляд. На самом деле сходства никакого! Мы проезжаем Южный, а вы запомнили Восточный, потому что на него приехали, и Западный вокзал – вы недалеко от него живете. Все же будапештские вокзалы стоят того, чтобы о них сказать несколько слов. Западный вокзал – это особое сооружение, возведенное в конце прошлого века из стекла и стали, согласитесь, супер даже в наше время! В его конструкции нашла отражение мудрость Эйфеля: остов главного здания – стальная ферма, рассчитанная по той же методике, что знаменитая башня во Франции, статуя Свободы в США, нефтяные вышки на Каспии, может, поэтому он такой же торжественно-величественный, как Эйфелева башня. Для венгров Западный вокзал является национальным историческим и архитектурным памятником. Торжественно-пышный снаружи, он прекрасный и внутри! Я бы советовал вам сходить туда на экскурсию и обязательно посетить привокзальный ресторан, который сохранил еще дух самого знаменитого императора Австро-Венгрии: Франца Иосифа. Представляете, вы сможете посидеть за «одним» столиком с его супругой – красавицей Эржебет! Хотя в нашем понятии «привокзальный ресторан» не ассоциируется с шикарным рестораном.
