– Но почему?
– Потому что безутешный вдовец выпивал с несколькими завсегдатаями таверны. Он всего лишь прополоскал горло спиртным, хотя, если судить по его виду, то просто лыка не вязал. Все собутыльники потом в один голос утверждали, что их распрекрасный… меценат был настолько пьян, что рухнул на крыльце своего дома и до утра не смог подняться на ноги. То есть войти к себе в дом.
– И убить там жену, – подхватил Ардуин. – Свидетели, ниспосланные провидением, не иначе.
– Что верно, то верно.
– Ну, а теперь – достаточно ли вы доверяете мне, чтобы назвать имя, мессир доктор?
– Послушайте меня еще. Дело в том, что… Наши подозрения не являются следствием того, что речь идет об очень скверном человеке.
– Подобные предостережения делают вам честь.
– Речь идет о Гастоне Лекоке, бывшем кузнеце. Есть свидетельства, что он очень жестоко обращался с лошадьми; у некоторых потом даже находили ожоги на груди или на крупе.
– Такой человек мне решительно по нраву, – иронично заметил мессир Высокое Правосудие, и взгляд его серых глаз сделался суровым. Улыбка Бланш тоже исчезла.
– Вот уже много лет, как никто не доверяет ему подковывать своих лошадей. Но что странно – он не испытывает от этого недостатка в средствах и постоянно водит к себе целыми толпами всяких пьяниц и любителей публичных девок.
– Становится все интереснее…
– Исходя из всего этого, мы спрашиваем себя, не заключил ли он сделку с Лукавым, мессир, – добавила Бланш.
* * *
Сладости[141]подала Берта, красная и взмыленная от кухонной возни. Она покраснела еще чуть больше, бесцеремонно спросив у гостя:
– Ну, что вы об этом думаете, мессир? Хороший стол, верно? Наш хозяин умеет принять гостей.
– Ну что ты, Берта! – смущенно пробормотала Бланш. Но старая служанка ее не услышала.
Едва не прыснув со смеху, Ардуин в свою очередь закричал, изо всех сил сохраняя серьезный вид:
– Любой, кто скажет что-то другое, будет бессовестным лжецом. Вы просто непревзойденный кулинар! Вот просто так бы вас и украл!
Ответом на это было довольное мычание. Удовлетворенно кивнув, Берта покинула комнату.
* * *
– И еще одно: я настаиваю, что речь идет всего лишь о наших умозаключениях, не основывающихся на каких-то реальных фактах, – в замешательстве повторил доктор. – Здесь видели бродяг, которых побили и за меньшие проступки.
– Я далек от мысли побить кого бы то ни было, – шутливо заметил Ардуин. – Ваш бальи, мессир де Тре, слишком замешкался с этим расследованием.
– Это верно. После того как я несколько раз побеседовал с ним и принял роды у его супруги, я начал думать, что это дело ему действительно не по силам. Бальи даже не знает, каким образом выживают или умирают мальчики на побегушках в его доме. Он поручил своему первому лейтенанту заниматься этим делом. Морис Деспре, об его успехах всем известно!
– Повесили бродягу.
– Вот именно.
– А что он из себя представляет, этот Деспре? – спросил Ардуин.
– Грубая скотина, которая загордилась с тех пор, как влезла в красивую ливрею. А еще он заставляет всех платить за свою временную слепоту.
– Это как?
– Крестьянин, который зарезал трех старых овец и утверждает, что это мясо годовалого ягненка. Хозяин таверны, который разбавляет вино водой. Торговец шкурами, который переделывает заднюю лапу у шкуры соседской кошки, чтобы выдать ее за кроличью. Чиновник, который следит за длиной поленьев, и дровосек, который эти поленья укорачивает…
– Но это же самые обычные вещи, – заметил Ардуин.
* * *
Он довольно быстро понял, что доктор и Бланш больше ничего не знают, и выждал удобный момент, чтобы откланяться. Хозяева проводили его до садовой калитки, и молодая женщина протянула ему небольшой светильник со словами:
– Чтобы осветить вам эту темную ночь. Вы сможете как-нибудь занести его до своего возвращения.
Эта очаровательная хитрость была более чем очевидна, но Ардуин поблагодарил женщину, вежливо наклонив голову.
И все же мэтр Правосудие чувствовал себя немного смущенным. Ни за что на свете Венель-младший не стал бы подавать надежду, которая рано или поздно обернется разочарованием. Завтра он зайдет туда, где доктор принимает больных, и вернет светильник ему. Тогда молодая женщина должна все понять, он в этом совершенно не сомневался.
15
Ножан-ле-Ротру
Ардуин Венель-младший заснул беспробудным сном. Его не потревожили ни ругань возчиков, телеги которых частенько цеплялись друг за друга на слишком узкой улице, ни громкие шутки мясников, которые начинали свою работу еще до восхода солнца. Он открыл глаза гораздо позже заутрени, пребывая в уверенности, что его разум воспользовался часами отдыха, чтобы блуждать в неведомых землях, не принадлежащих ни реальному, ни потустороннему миру. Палач дал себе немного времени на воспоминания об этих бессознательных блужданиях. Что там с ним происходило?
Ардуин приступил к умыванию, а затем оделся и спустился вниз. Сидя за столом, матушка Крольчиха с озабоченным видом занималась счетами. Услышав, что он входит, она сразу же встала ему навстречу.
– Ваши дела настолько плохи, как можно судить по недовольной морщинке у ваших губ?
– Не так чтобы очень плохо, все более-менее. Вот только торговцев в этом не убедить. Все дорожает. Урожаи последних лет были не особенно обильны…[142]Проходите же, присаживайтесь, сейчас я подам вам что-нибудь на обед для подкрепления сил.
Она отправилась на кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором стояла тарелка овощного супа, стакан свежей настойки, так как спиртное не подавалось из-за постного дня, щедрый ломоть хлеба из ржи, смешанной с пшеницей, и блюдо копченой селедки.
– Благодарю вас. Матушка Крольчиха, пожалуйста, оставьте за мною комнату еще и на нынешней вечер. Не знаю, понадобится она мне или я вернусь в Мортань, завершив последнее дело… На всякий случай включите в мой счет и эту вторую ночь. Если я больше с вами не увижусь, то будьте уверены, что я обязательно порекомендую вашего «Напыщенного кролика» своим знакомым.
– Ах, вот вы о чем! Если бы у меня все клиенты были такими, как вы, моя жизнь превратилась бы в одно сплошное удовольствие, – улыбнулась хозяйка, снова возвращаясь к своему столу и погружаясь в бумаги.
* * *
Ардуин пообедал, даже толком не разобрав, что ест. Как ему поступить? На что решиться? Он хотел было отправиться расспросить Элуа Талона, который, по словам Адель Бобетт, не отличался особенной искренностью во всей этой истории с убийством Мюриетты Лафуа. С другой стороны, продавший душу дьяволу Гастон Лекок, о котором рассказывали свекр и невестка Мешо, также возбуждал его живейший интерес. Тогда почему бы не выяснить, насколько Лекок замешан в истории с чудовищными убийствами детей?
