— Что с ним?
— Он был серьезно болен…
— Чем? — спрашивает она, думая совсем о другом.
— Вьетнамом. Я-то легко отделался. А он… Он впал в сильнейшую депрессию. Все раздражает его…
— И что же он не хочет делать? — спрашивает Анук.
— Убивать… — отвечает Стив.
Он улыбается.
Анук опрокидывает стакан. Остатки кока-колы разливаются по столу…
Стив качает головой.
— Какая вы неловкая… Хотите еще?
— Нет, — отвечает она. И поднимается со стула. — Пошли.
— Вы выпили слишком много жидкости… Кофе и половину бутылки кока-колы…
Они снова идут по коридору.
— А как он сейчас? Выздоровел?
Стив пожал плечами.
— Кажется. Он живет с матерью…
Когда они вышли на улицу, Анук почувствовала себя так, словно ее облили кипятком.
— Пошли, — говорит американец.
Едва устроившись на сиденье в автомобиле, Стив сразу же включает кондиционер.
— Вам хочется, чтобы было холодно или очень холодно?..
— Холодно.
Резкий вой сирены. Похожий на долгий жалобный плач. Мимо на полной скорости мчатся два автомобиля.
— Если слышишь полицейскую сирену, — говорит Стив, — надо остановиться.
Они трогаются с места. Полицейские машины уже далеко впереди.
— Я покажу вам памятник Линкольну. А затем мы двинемся вверх по течению реки на катере Фреда. Он разрешает мне брать его катер, когда я приезжаю в Вашингтон. До Вьетнама мы часто катались на водных лыжах вместе с ним.
— Он милый, этот ваш Фред, — говорит Анук.
— Да. Очень.
— Он работает?
— От случая к случаю.
— Вы не расскажете, что же именно произошло с ним во Вьетнаме? — спрашивает Анук.
— Лучше смотрите по сторонам. Вашингтон — красивый город… Я могу отвезти вас на кладбище Арлингтон, где покоится прах президента Кеннеди…
— Что ждет солдата на войне, если он впадает в депрессию?
— Его отсылают на родину… и пытаются вылечить…
Только не Фреда… Посмотрите на Потомак… А вот и мосты… Не правда ли, красивый город? Вашингтон!
— …и что же с Фредом?
— В момент обострения болезни он способен убить любого, даже меня.
— О! — произносит Анук. — Это ужасно…
— А вот и памятник Линкольну…
— Как храм из белого мрамора, — произносит Анук.
— Посмотрите… На статую позади колоннады.
— Да, — говорит она. — Это красиво.
Стив останавливает машину.
— Всего на пять минут… Пошли, я представлю вас Линкольну. Это был великий американец.
— Великий американец, — повторяет она.
И затем добавляет почти без лукавства:
— А вы — какой американец? Великий? Средний? Маленький?
— Просто американец, — говорит он, — такой же, как все.
Она пытается найти точный перевод:
— Трудоголик? У нас это называется средним звеном.
Стив кажется рассеянным.
— Между языками есть разница, — говорит он. — Мы с вами никогда не сможем говорить об одних и тех же вещах, употребляя одинаковые слова.
Он не смотрит на нее.
— У вас другая жизнь, другие привычки… Другие слова и другие люди…
В этот момент у него совсем отчужденное выражение лица.
Раскаленная на солнце машина Стива припаркована на обочине шоссе, извивающегося кольцом вокруг памятника Линкольну. Отсюда монумент кажется особенно величественным. Белые мраморные ступени ведут к белоснежным мраморным колоннам, за которыми возвышается памятник президенту, изображенному сидящим на мраморном стуле. Через ветровое стекло Анук смотрит на простирающийся перед ней широкий зеленый проспект. Справа вдалеке виднеется купол Капитолия.
Анук понимает, что пришло время выйти из машины и быстро подняться вверх по мраморным ступеням. Надо показать этому флегматичному американцу, на что способна француженка. Какая она красивая и умная. Произнести несколько критических фраз в адрес Нового Света. Высказать свое мнение по поводу этого помпезного памятника. Упрекнуть Америку в гигантомании.
— Я представляла себе Вашингтон нагромождением серых высоких зданий. Я все еще ищу глазами небоскребы. И вдруг вижу перед собой утопающий в зелени белый город, похожий на Париж в районе площади Этуаль. Так чего же или кого же бояться в таком прекрасном городе? — спрашивает она.
Она хочет расшевелить его и вызвать на откровенность.
Сквозь ветровое стекло Анук видит торговца сувенирами. На тротуаре расставлены скамейки, на которых сидят люди в ожидании синих автобусов, отходящих отсюда каждые полчаса.
— Вашингтон — приятный город, — говорит Стив. — Но у него имеются свои теневые стороны, как и у всех больших городов…
Незаметным движением он выключает кондиционер.
— Мне говорили…
Ее раздражает невозмутимость американца. Она хочет задеть его самолюбие, чтобы он, наконец, высунул голову из-под своего защитного панциря.
— Кто и что вам говорил?
— Например, массажист. Вчера вечером я вызвала в номер массажиста. Мне кажется, он хотел запугать меня. Он сказал, что в этом городе могут убить в любой момент.
Стив пожимает плечами.
— Как и везде. А что говорит ваш муж?
Анук разводит руками:
— Ничего. Он любит Америку. Ваша страна так ему нравится, что если кто-то и вздумал бы ударить его по голове, то он попросил бы еще!
— Разве его уже били по голове?
— Нет. Это как пример.
— Вы говорите со мной словно перед вами глупый ребенок, — произносит Стив. — Вы все время хотите мне что-то растолковать. А ведь это вы не понимаете, о чем я говорю… Если ваш муж, как вы сказали, часто бывает в Вашингтоне, то его вполне могли уже не раз ударить по голове.
— Я вовсе не хочу спорить с вами, — отвечает Анук. — Я только говорю, что мой муж настолько влюблен в Америку, что не видит ее недостатков. Он отрицает то, что бросается в глаза.
— Что?
Она ищет нужное слово.
— Очевидное…
— И что же… Я слушаю вас!
Она молчит.
По ее спине стекает тоненькая струйка пота. Она медленно струится вниз словно липкая муха.
— В принципе, муж и жена думают одинаково, — говорит Стив. — Как давно вы замужем?
