Жаль, что в нашей человеческой форме нами управляют ограничения, накладываемые на человеческое сознание логикой и рациональным мышлением. Иногда нам необходимо такое духовное руководство, чтобы мы могли оставаться укорененными в человеческой реальности. Но даже в пределах этой реальности могут происходить вещи, которые будут опровергать все, чему нас научила наша цивилизация. Мы только начинаем понимать, что наше сознание существует на различных уровнях.
Лоретта и Линн пережили этот опыт в высокодуховном месте. В Гималаях встречаются два мира и действует настоящая магия. Там и Лоретта, и Линн — обе достигли более глубокого состояния осознания.
Следующую историю рассказала Анджела Лэтчфорд из Хартфордшира (Англия), и это еще более невероятная история об эманации поистине экстраординарного человека.
В молодости у моего свекра Рональда жила маленькая дворняжка по имени Бесс, которая обычно провожала его на работу до автобусной остановки и ждала его там же по возвращении вечером. Когда его призвали в армию (REME) во время второй мировой войны, собачка проводила его до дороги, попрощалась и вернулась домой.
В тот вечер Бесс не поднялась и не отправилась его поджидать, как обычно, из подъезжающего автобуса, не выходила встречать его и потом, словно забыв о своих обязанностях провожатой на долгие четыре года. А потом они встретились. Должно быть, каким-то образом собака точно знала, когда он вернется, хотя Рон все эти годы находился на другой стороне света.
Когда у меня подрастала дочь Элисон, свекор любил рассказывать ей эту историю о собачке, и ей всегда хотелось ее послушать.
Мой свекор был великим человеком, настоящей личностью, всегда очень ярким и живым. Он находился в плену на Дальнем Востоке почти все те четыре года, и после ему часто казалось, что в нем еле держится душа и что ему пришлось потерять большую часть своей жизни. Странным образом он много раз выживал в разных обстоятельствах и полагал, что, вероятно, кто-то присматривал за ним там, «наверху». Он пережил три кораблекрушения, один раз его вытащили, а еще дважды он смог доплыть до берега, в то время как других уносило в море, и больше их никто не видел. Самым ужасным было его пребывание на захваченном корабле, откуда людей доставали потом либо мертвыми, либо в бреду, где все они страдали от голода, и временами он видел, как некоторые из его товарищей пили собственную мочу, чтобы выжить. Их корабль стал бомбить свой же самолет, а когда, наконец, он вместе с остальными попал на другой захваченный японцами американский корабль, то сидящего рядом с ним в трюме товарища убило во время очередного авианалета. После этого военнопленные попали на принудительные работы в угольной шахте возле Нагасаки. Там однажды он стал свидетелем того, как скрутило металлический подъемный механизм этой шахты, когда над уже выжженной вокруг землей поднималось грибовидное облако, накрывшее город.
Выйдя на пенсию, он занимался активной общественной деятельностью вместе с другими ветеранами своего полка и описал все, что ему пришлось пережить. Я с трудом могла заставить себя все это читать — все это было настолько ужасно. У него в запасе столько страшных историй, которые он мог бы рассказать, и я думаю, это, должно быть, его ангел-хранитель не дал ему замкнуться в себе и переживать все это в одиночку.
Он любил рисовать, в основном подводные лодки и корабли, и они с Элисон могли часами сидеть бок о бок и работать. Он побуждал ее рисовать, и они сидели, каждый со своим листом бумаги, делая наброски. Они были очень близки, и между ними существовала настоящая связь.
Она прекрасно рисовала собак и всегда мечтала обзавестись собственной, но наш образ жизни не позволял привязываться к дому и размеренному быту, необходимым, чтобы содержать животное. Особенно ей хотелось иметь маленькую белую собаку, поэтому дедушка, если уезжал куда-то, всегда привозил ей украшения, брошки или игрушки, на которых обязательно был изображен маленький белый терьер с Западного нагорья.
Когда дедушке было семьдесят восемь лет, у него нашли рак, и доктора считали, что причиной мог стать тот самый атомный взрыв над Нагасаки. Четыре года он боролся с болезнью, и я ухаживала за ним до последнего дня вместе со своей свекровью Джойс. Когда он лежал дома, от него осталась лишь половина того человека, которым он был когда-то, а во время химиотерапии он потерял все волосы. Но даже тогда он старался присматривать за всеми, рассказывал жене, какими должны быть его похороны, и что ей следует увести всех нас в отпуск, когда его не станет.
В эти последние дни, лежа в постели, он вспоминал лагерь военнопленных, и несколько раз я видела, как он поднимает руки и прикрывает ими голову, как заставляли делать заключенных японские надзиратели, когда те часами сидели на солнце. Я говорила ему: «Папа, все хорошо, вы не в лагере больше, вы дома», — и тогда он опускал руки, но только для того, чтобы снова повторить это немного позже. Перед смертью он пытался сказать мне что-то, но я не разобрала, что именно, и потому, когда он умер, чувствовала себя очень виноватой, думая, что, может быть, он хотел, чтобы я позвала его жену, которая спала наверху. Он был первым членом семьи, которого мы потеряли, и мы все были убиты горем, особенно Элисон.
На его похоронах Королевская ассоциация вооруженных сил настояла на том, чтобы на его гроб уложили штандарт. Никто из нас не осознавал, насколько известным человеком он был, и что эти люди относились к нему с поистине королевским уважением.
В следующие несколько дней я разбирала его вещи в гараже и нашла там законченный наполовину рисунок терьера с тапочкой в зубах, который он рисовал для Элисон.
Ровно через месяц после его смерти в один из холодных сырых вечеров мы всей семьей сидели в гостиной перед телевизором. Элисон вышла в прихожую и вернулась оттуда совершенно обескураженная, она сказала, что на улице сидит маленькая белая собачка. Мы вышли посмотреть на собачку, погладили ее, и казалось, она была очень рада нас видеть. Тогда мы подумали, что ее владелец, должно быть, ждет ее и уже разыскивает. Чуть позже Элисон выглянула из окна и сказала, что собачка по-прежнему сидит на дороге. Мы снова вышли и решили прогуляться с ней по улице, чтобы разыскать хозяина. Мы звонили в полицию и в местный приют для животных, но никто не заявлял о пропавшей собаке. На улице была ужасная погода, и мы оставили ее у себя на ночь.
Прошла неделя, потом месяц, мы привязались к собачке. Назвали ее Сэнди («песочная»), потому что у нее на спине была полоска песочного цвета, а еще потому, что она появилась в тот момент, когда мы смотрели по телевизору «Бриолин» с Оливией Ньютон Джон в роли Сэнди. Через три месяца мы получили письмо из полиции, в котором сообщалось, что мы можем официально забрать себе собаку, если хотим, и, хотя я никогда не хотела заводить собак, потому что опасалась беспорядка, я сразу же согласилась.
Ветеринар сказал, что Сэнди сейчас от двух до четырех лет, и что для своей породы она очень маленькая. Она была одной из самых милых собак, которых только можно себе представить, и такой умной, что иногда нам казалось, что она человек. Однажды я была в саду и, убирая за ней, вздохнула и сказала: «Я бы хотела, чтобы ты справляла свою нужду в конце сада», — и с того самого дня она так и делала! Это было просто невероятно: она все поняла!
