— Джулиан, можно спросить? Почему ты больше не врач?
Он озадачился:
— Я врач.
— Тогда почему не работаешь врачом?
— Господи, Грегори, да попробуй ты хоть немного расслабиться.
— Или хотя бы не ведешь медицинские исследования. Как в Гамбурге.
Он посмотрел на меня заговорщицки.
— В Гамбурге неважно обращались с животными.
К тому же его нынешняя должность — продвижение по службе. Он это дважды повторил. Сегодня связи с общественностью — на переднем фронте, деньги там крутятся немалые. Он сказал, что для женатого мужчины такие мелочи, как наличность и будущее, становятся важны, особенно теперь, когда они подумывают о детях. Я кивал, курил, а затем, вместо того чтобы напомнить ему о великих идеях, которые он расточал в юности, спросил про жену. Мне показалось, лучше начать с имени.
— Люси, — сказал Джулиан.
— Как, прости?
— Люси. Моя жена. Ее зовут Люси.
— Люси как?
— Люси Карр, — широко улыбнулся он. Он опять наклонился через стол. — Но иногда, когда мы одни, я называю ее возлюбленной Лулу, прилетевшей с луны.
— Нет, — сказала она, — не могу.
— А во вторник?
— И во вторник тоже.
Я объяснил, что ничего особенного не будет. Я куплю что-нибудь на рынке, а потом мы съедим это в моей комнате. Может, какого-нибудь копченого цыпленка. Она может принести вина. Лучше белого.
— Не могу, — сказала она.
Или можно сходить в “Козини”, итальянский ресторанчик за углом. Там здорово.
— Я правда не могу.
— Да все ты можешь. Это легко. Просто скажи “да”.
— Грегори, у меня есть парень.
Я уставился на зеленую статую. В основном это была статуя пальто и манеры ходить против ветра, но, если верить табличке у основания, это также был Жан-Поль Сартр. Рот чуть приоткрыт, губы разлеплены — наверное, немного запыхался от энергичной ходьбы и знаменитых сигарет, что он курил с Альбером Камю.
— Конечно, — сказал я. — Но я вовсе не это имел в виду.
— Он в Англии, — сказала она. — Он англичанин.
— Я имел в виду совсем другое.
— Конечно. У тебя наверняка уже есть девушка.
Я воззрился прямо на зеленый лацкан Жан-Поля Сартра. Встал и смахнул лист с его воротника.
— Да, — сказал я. — Есть. Конечно. Она тоже в Англии.
Парень Джинни был студентом-медиком в Лондоне, собирался стать ухогорлоносом. Она встретила его в Тюильри, на пробежке. Они одновременно бегали каждое утро, хотя он был вроде как на каникулах, и вскоре стали бегать вместе. Они как будто созданы друг для друга.
— Я тебя прекрасно понимаю, — сказал я.
Мою девушку зовут Люси. У нее длинные черные волосы. Очень худая. Не курит.
Вообще-то это был не клуб.
Хотя Тео принимал всех, о клубе никто не знал, не существовало никаких вступительных заявок. На самом деле это Эмми подсказала Тео название, в трущобах, когда он вышел из № 47 и в последний раз запер дверь. Толпа демонстрантов испустила громкий радостный вопль, и под гул “Нас не одолеть” Тео подошел к Эмми и сказал:
— Это точно.
— Я же говорила.
— И не соврали. Но, думаю, вам даже не жаль курильщиков. Я не имею в виду себя. Я имею в виду этих курильщиков.
— Нет, — сказала она. — Вы здесь создали клуб самоубийц, вот и все.
— Вы преувеличиваете, — сказал Тео. — Все не настолько серьезно.
— На кону жизнь и смерть, — сказала она.
Поэтому, переехав ко мне, Тео придумал купить бронзовую табличку, громоздкие вычурные кресла и картинки на стену. Это была шутка, но, возможно, она также напоминала ему об Эмми. Затем Уолтер притащил свою коллекцию сигаретных карточек, а потом и друзей, и мы решили, что забавно прикинуться, будто у нас тут действительно клуб.
Затем Тео решил, что каждый должен пройти вступительную проверку, чтобы считаться членом. Он вообще непрестанно напоминал нам об опасностях курения — обычно глубоко затягиваясь при этом сигаретами той марки, которую тогда курил. Он всегда любил французские — наверное, потому, что они самые крепкие, а он в то время постоянно пытался снизить дозу. Его испытательные вопросы были нетрудными. Они требовали общего знакомства с курением, чтобы отсеять самозванцев:
Какая марка табака связана с финалом Кубка “Челлендж” Лиги регби, который ежегодно разыгрывается на стадионе Уэмбли?
Назовите три зачастую смертельных заболевания, тесно связанных с курением.
Какое слово написано на бескозырке матроса, изображенного на пачке “Плэйерс Нэйви Кат”?
Назовите любых трех общественных деятелей, куривших и умерших от рака легких.
Какой фразой Супермен уел Ника О’Тина в телевизионной кампании против курения в 1981 году?
Почти все друзья Уолтера курили достаточно долго и знали ответы на эти и многие другие вопросы, поэтому почти все вступавшие оказывались друзьями Уолтера. Ходили также слухи, что Уолтер охотно продает вопросы заранее в обмен на табак. Единственным человеком, завалившим вступительные испытания больше трех раз, стал Джейми, хотя однажды он ответил на все вопросы правильно. Опять Уолтер подсуропил.
Женщины из трущоб никогда не приходили ни проведать нас, ни покурить, ни попросить у Тео сигарет. Не представляю, что происходило у них в домах после того, как Тео вынужденно их покинул, но, думаю, они не сопротивлялись, потому что привычны чего-то лишаться. В конце концов, потому они и курили.
Он встретил свою жену на “Бьюкэнен силверстоун спектакьюлар”. Она стояла в первом ряду у решетки и держала зонтик “Кармен № 6” над Робом “Королем” Картером, еще не остывшим от трех побед в разных классах на острове Мэн. При помощи телекамер Джулиан изучил ее из теплых и гостеприимных апартаментов “Бьюкэнен”. После начала заезда он пригласил ее внутрь, от дождя подальше. Детей пока нет. Блондинка.
— Доволен?
— Прости, — сказал я. — Я не хотел кричать. Прости.
— Обещаю, чтоб мне провалиться на этом месте, что она не училась с нами в колледже.
— Знаю, прости. Я с кем-то перепутал.
Чтобы сменить тему и успокоиться, я спросил, как идет расследование. Джулиан пробыл в Центре исследований почти три недели, но ничего — за исключением того, что местные новости уже утрачивали интерес, — не изменилось.
— Именно в этом вся соль, — сказал Джулиан. — Неужели не понимаешь?
— Нет, — сказал я, — не совсем.
Джулиан не слишком торопился возвращаться в Гамбург, и даже несмотря на угасший интерес прессы ЛЕГКОЕ не собиралась сдаваться. В качестве последнего знака протеста они заблокировали въезд в Центр исследований, на несколько часов задержав рефрижератор. ЛЕГКОЕ заявила, что в рефрижераторе якобы находятся кошки для опытов, а на самом деле, если верить Джулиану, там было всего-навсего мясо для столовой (“Какого черта нам замораживать живых кошек?”). От таких штучек он уже на стенку лезет, сказал он.
