– Представь себе, именно так. Зимой стукнул триста второй годок.
– Как вы догадались, что я… – оторопел Балико.
– За триста лет успел кой-чему научиться. Хорош был бы из меня маг-волшебник, не сообрази я, о чем думает входящий ко мне незнакомец.
– Может, вы даже знаете, зачем я пришел?
Руфин Нафталин рассмеялся:
– Ну, тут уж и вовсе особой мудрости не требуется. Мой друг Поскребыш, – он указал на мышь-полевку, – сказал, что тебя интересует всевидящая шкатулка.
Балико кивнул.
– Надеешься увидеть там своего приятеля.
Балико опять кивнул.
– Ты хоть знаешь, где он находится, твой друг? – волшебник вдруг перешел на серьезный тон.
Балико глянул на него с недоумением:
– Разве не все равно, где он находится?
– Нет, дружок, – тряхнул головой Руфин. – Если тебе известно, что он сидит у себя дома за ужином, тогда все проще простого: указал шкатулке место, и она явит тебе твоего друга во всей красе. Но если сказать ей, что он пропал и желательно его отыскать, шкатулке в поисках придется обшарить все края земли. Это очень трудное колдовское задание, и обойдется оно гораздо дороже, – Руфин испытующе посмотрел мышонку в глаза.
Балико решил, что не даст сбить себя с толку.
– За сколько ваша шкатулка сможет отыскать моего друга? – недрогнувшим голосом поинтересовался он.
Руфин, прищурясь, окинул взглядом Балико с головы до пят. У мышонка возникло ощущение, будто старик ощупывает его карманы, пытаясь определить, сколько у него денег.
– В прошлый раз один дошлый хорек десять золотых выложил, лишь бы узнать, что поделывает дома его дражайшая женушка, не так ли? – вмешался в разговор Поскребыш.
– То был простейший случай, – небрежно отмахнулся Руфин и вновь проницательно глянул на Балико, отчего тот залился краской до ушей.
– Не будем в прятки играть, – сказал мышонок. – Вы и без того видите, что у меня в карманах ни гроша. Вот моя единственная ценность, – он достал свой складной ножик. – Возьмите, пожалуйста, и помогите мне отыскать друга. Боюсь, он попал в беду и нуждается в помощи.
Руфин подумал и лукавым тоном произнес:
– Спрячь свой ножик, он мне без надобности. Но ты можешь дать мне кое-что другое, и тогда я охотно тебе помогу.
– Что же именно? – подозрительно уставился на него Балико.
– У тебя в кармане два мотка ниток. Притом совершенно необыкновенных.
В полном недоумении Балико сунул руку в карман – ни о каких нитках он ни сном ни духом не ведал, – а потом вдруг до него дошло. Конечно же, помнится, бирюльки связали Роланда, Милана и Негро какой-то необычно прочной нитью. Руми освободил их, разрезав путы, и, видимо, сунул обрывки себе в карман.
«Какое счастье, что я надел его куртку», – промелькнуло в голове Балико.
– Ну-ка, покажи, – потянулся к клубку Руфин. – М-да, и не порвешь. Такую в целом свете умеют делать только бирюльки.
– Так вы знаете бирюлек? – обомлел Балико.
– Мне ли не знать? Я даже знаю, что бирюльки стерегут и берегут пуще глаза, – Руфин заговорщицки подмигнул мышонку. – Их драгоценное снадобье способствовало моему долголетию, живу не тужу, без забот без печалей. Но на Бирюлькином острове уже двести лет не бывал.
Балико слушал, разинув рот.
– Словом, за эти два клубка я согласен отыскать твоего друга, – подвел итог Руфин.
Балико протянул ему и второй клубок. Почтенный мастер бережно спрятал их в жестяную коробку, затем подошел к стеллажу, сплошь заставленному какими-то странными предметами неизвестного назначения, и достал небольшую плоскую коробочку. Прежде чем откинуть крышку, правой рукой начертал над ней три круга и с силой потер полою своего халата, чуть слышно бормоча какие-то незнакомые слова. В завершение постучал по крышке и громко произнес нараспев:
Шкатулка, отопрись,
С мощью-силой соберись,
Брата-друга отыщи
И его мне покажи.
Крышка коробочки распахнулась. Руфин сделал Балико знак подойти поближе. Мышонок встал рядышком с магом и заглянул внутрь шкатулки. Однако ничего не увидел, кроме потускневшей, покрытой патиной медной обшивки.
– Как зовут твоего друга? – осведомился Руфин.
Балико ответил.
– Он тоже мышонок, Руми этот?
– Да.
Великий маг и волшебник снова принялся произносить какие-то заклинания. Медная пластинка на дне шкатулки вдруг посветлела, заблестела, засияла все ярче. Затем сияющее свечение вдруг заволокло клубящейся дымкой наподобие тумана. И из дымки проступили очертания мышонка. Балико видел его невнятно, но мастер продолжал бормотать заклинания, и облик Руми вырисовывался все четче. Теперь уже Балико явственно видел своего друга: опершись плечами о темную стену, Руми спал, голова его свесилась на грудь. Выглядел он скверно – осунувшийся, исхудалый. И поза была какая-то странная. Что могло с ним случиться?
– Это он? – вывел его из раздумий голос Руфина.
– Да.
– Похоже, он спит.
Поскребыш тоже склонился к волшебной шкатулке и не сдержал удивленного восклицания:
– Любопытно, почему он связан?
– Ну, конечно же! – хлопнул себя по лбу Балико. Вот почему поза Руми показалась ему странной. – Где он может быть? – поинтересовался он у волшебника.
– А у тебя нет никаких соображений на этот счет? – вопросом на вопрос ответил Руфин.
– Есть у меня подозрение, что пираты схватили его на Скалистом острове и утащили с собой, а вот куда, понятия не имею, – сказал Балико.
Руфин опять пустил в ход заклинания, бормоча их то тише, то громче. В шкатулке появилось изображение какого-то судна, затем другого, однако, прежде чем зрители успели их разглядеть, оба корабля исчезли, а вместо них нечетким пятном проступил некий темный проулок.
– Вроде бы знакомо мне это местечко, – поскреб за ухом Поскребыш.
– Какая-то пустынная, заброшенная улица, – предположил Балико.
– Не улица, а проулок, – прошептал Руфин.
– Верно! – воскликнул Поскребыш. – И знаком нам потому, что мы изо дня в день проходим мимо него. Провалиться мне на этом месте, если это не Узилищный тупик возле Бродяжьей площади.
– А ну, дай взглянуть, – склонился над шкатулкой пониже Руфин, и Балико показалось, что увиденное взволновало обоих старцев.
– Обрати внимание на эту вывеску, – дядюшка Поскребыш ткнул в яркое пятнышко в углу изображения.
