Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Аррьеро и Грулло настороженно нюхали воздух. Запах был им знаком – с этим вороным они встречались на пастбищах Первого Острова.
Точно! Это был он! Они вспомнили даже запах дона Эстебана, его хозяина. Тогда они поддразнивали этого вороного, называя его Лошадиным Богом. Теперь обоим, как и Эсперо, в голову пришла одна и та же мысль: «Тревога!»
Асуль внезапно заржала тонко и протяжно – и навстречу ей долетело такое же ржание.
– Моя девочка! – крикнул Пегас, и обе лошади помчались навстречу друг другу. Вскоре они уже обнюхивали друг друга, ласково проходясь губами по шерсти на загривке. Одна кровь связывала этих двоих, и они несли эту связь в глубине своего сердца долгие дни.
Первый табун спокойно наблюдал за воссоединением семьи – хотя такая встреча была бы удивительна даже в Старом Свете: чтобы отец нашел свою дочь. Корасон и Анжела прослезились от умиления и восторга.
Пегас вскинул голову и коротко всхрапнул.
– Откуда вы пришли и куда идете?
Эсперо выступил вперед и спокойно ответил:
– Мы здесь.
Пегас нетерпеливо зафыркал. Что за идиот!
– Я знаю, что вы здесь! Не играй со мной!
Аррьеро кивнул в сторону Грулло.
– Ты нас знаешь. Мы встречались на Первом Острове – все, кроме молодых. Мы приплыли сюда с Искателем – чтобы найти Золотого Человека.
– И теперь мы здесь, как и сказал Эсперо! – добавил Грулло – Больше ничего.
– Эсперо? – вороной презрительно уставился на Эсперо. – Что еще за имя? Я такого имени не знаю!
– Так не зови меня им и не обращайся ко мне, – терпеливо и спокойно отвечал Эсперо.
– Кто тебя так назвал?
– Я сам себе его выбрал.
Эстрелла вышла вперед.
– А меня зовут Эстрелла, и это тоже не то имя, которое дали мне испанцы.
– А я Селесто.
– А я Вердад.
– Мое имя Анжела! – кобыла нервно покосилась на вороного, потому что тоже помнила его по Первому Острову.
– Нет-нет! Только не с этими пятнами на носу! Тебя звали Уродиной! Феа!
– Больше не зовут, – тихо сказала Анжела.
Эсперо слегка прижал уши к голове.
– В новом мире у нас новые имена. Можешь назвать себя сам.
Вороной жеребец яростно фыркнул.
– Меня зовут Пегас, и так назвал меня мой первый хозяин. Я был назван в честь небесного бога. Я – Пегасус. И мне не нужно другое имя.
На утреннем небе холодно мерцала одна-единственная звезда.
Аромат сладких трав ударил в ноздри Эстрелле.
– Нам надо идти. Мы отдыхали всю ночь.
– Но у вас нет подков! Что случилось с вашими подковами? – воскликнул Пего.
Грулло хмыкнул:
– Лучше я спрошу: как же тебе удалось сохранить свои?
Белла подала голос:
– Мы потеряли часть подков. Но стараемся идти осторожнее.
– Осторожнее? – изумился Эсперо. – Но здесь нет нужды быть осторожным с подковами. Эта земля не для железа. Вы никогда не сможете почувствовать почву, по которой идете. Не будете чувствовать себя уверенно. Ведь она все время меняется.
Три кобылы робко взглянули на своего вороного. Они выглядели смущенными, потому что понимали, что серый жеребец прав. Напряжение нарастало. Надеясь ослабить его, Эсперо дернул гривой и миролюбиво заметил:
– Что ж, дело ваше. Делайте как хотите.
Пегас яростно фыркнул, словно говоря: «Я всегда делаю, как хочу, старый дурак!»
Эстрелла повернулась и пошла прочь. Пегас удивился еще больше.
– Вас ведет малолетка? Почему она заняла место вожака?
Эстрелла и ухом не повела, но Эсперо остановился и оглянулся на вороного. Объяснять ему что-либо было бесполезно – спесь не позволяла Пегасу смотреть вперед, он всегда будет оглядываться только назад… Как ему объяснить, что кровь Эстреллы и ее зоркое сердце ведут их в будущее? В Новый Мир? Эсперо ограничился лишь долгим взглядом и коротко бросил:
– Она ведет нас. Мы идем за ней. Вы же – идите, куда хотите.
Разумеется, Пегас никуда не ушел. Он присоединился к табуну, а за ним шли две взрослые кобылы и молоденькая лошадка.
Так прошло еще несколько дней. Напряжение не спадало, и лошади чаще всего молчали. Эстрелла чувствовала осуждающий и возмущенный взгляд вороного – словно репьи впивались в шкуру. Но она училась не обращать на это внимания. Иногда она слышала металлический лязг и нотации, которые Пегас читал своим кобылам, веля им идти осторожнее. Эстрелле было жаль их. Они казались забитыми и испуганными, робкими, нерешительными – такое Эстрелла и представить себе не могла.
За исключением рассказов матери и Эсперо, Эстрелла очень смутно представляла себе поведение и образ жизни жеребцов. Однако сейчас она просто чувствовала, что Пегас ощущает себя Хозяином – словно он человек, испанец. Он был живой уздечкой для своих кобыл. Воплощением мундштука.
С тех пор как вороной и кобылы присоединились к ним, она больше не встречала изображений Тех, Кто Был Раньше. Зато теперь лошади чаще замечали тени койотов, крадущихся за ними по кустам и между камней. Койот заставляли их нервничать – всех, коме Пегаса, который, казалось, не обращал на койотов никакого внимания.
– Разве это лисьи собаки? Наподобие тех, что был в Старом Свете? У них шерсть другого цвета.
Грулло хмыкал:
– Зато зубы такие же острые.
– Ты их боишься? – ехидно спрашивала Асуль.
Теперь она не отходила от своего отца и еще более скептически относилась к Эстрелле, да и ко всем остальным. Пегас тоже с каждым днем становился все более надменным и презрительным. Он по-прежнему вышагивал парадным шагом – и он был единственным, у кого сохранились три подковы из четырех. Это обстоятельство заставляло его буквально раздуваться от гордости. Время от времени он разражался лекциями о том, как важно хранить традиции и навыки Старого Света.
Эстрелла все порывалась обернуться и сказать: «Нам не нужны подковы, не нужны мундштуки и уздечки, не нужны люди. Мы – дикие. Мы – свободны». Но она понимала, что нужно держать язык за зубами, и потому молча шла вперед.
Хотя на дворе стояла уже ранняя осень, погода вела себя удивительно. Ночи был холодными, но днем откуда-то налетал горячий ветер. Эстрелла не понимала, откуда он дует. Они шли туда, где холоднее, и иногда в воздухе даже кружились снежинки, а в тени под камнями лежал снег… но Эстрелла вновь и вновь чувствовала порывы горячего ветра. Снег быстро таял – а потом опять резко холодало. Солнце теперь садилось раньше, а ночная темнота была непрогляднее.
– Это войны ветров! – говорил Эсперо. – Мы идем горами, а месяц назад были в пустыне. Ветры пустыни и ветры гор всегда спорят между собой при смене времен года. Лето не хочет уходить, а осень и зима рвутся в бой. Вот и сражаются. Но лето уже устало. Оно на излете. Помните ту метель? Она была последним выступлением зимы, которую победила весна.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
