Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
* * *
Хотя изначально ничего не предвещало того, что скифским правителям удастся вернуть народу веру в себя и найти новые силы для продолжения борьбы. Дело в том, что, вторгнувшись в Крым, скифы вплотную столкнулись с греческими колониями, и в частности с Херсонесом. Мощный натиск кочевников вызвал настоящую панику в городе, ибо граждане увидели в этом угрозу не только своим доходам, но и самому существованию. И потому совершенно очевидно, что херсонеситы бросились искать себе могучих союзников, для борьбы с этой напастью и нашли таковых в лице сарматов. В итоге скифы оказались зажаты между двух огней — с одной стороны Херсонес, с другой — сарматы, и последствия такого союза они очень скоро ощутили на себе.
У Полиена сохранился рассказ о том, как херсонеситы уговорили сарматов выполнить условия договора, и хотя вполне возможно, что он носит легендарный характер, в нем может быть зерно истины, и ничего необычного в этом нет. Из сообщения историка следует, что Амага, жена царя сарматов Медосакка, который погряз в пьянстве и других нехороших излишествах, взяла управление землями в свои руки, поставила на все посты преданных ей лично людей и вплотную занялась вопросами управления. Сама вершила суд, сама подавляла выступления недовольных существующим порядком, а когда этого требовала необходимость, сама водила войска на врага. И в этом нет ничего удивительного, ибо женщины сарматов вместе с мужчинами бились на полях сражений, не уступая им в доблести. «И слава ее была блистательной среди всех скифов, так что и херсонеситы, жившие на Таврике, терпя бедствия от царя находившихся поблизости скифов, попросили у нее права стать союзниками». И дело здесь даже не в том, что союз попросили именно у Амаги — если бы ее муженек вышел из запоя и изволил заняться государственными делами, то посольство направили бы к нему, а в том, что угроза, нависшая над Херсонесом, была настолько велика, что греки ринулись за помощью именно к сарматам. Ведь если разобраться, в перспективе эти самые сарматы представляли куда более страшную угрозу, чем те же скифы, и связываясь с ними, причерноморские эллины очень рисковали. Но, наверное, уж очень сильно допекли их новоявленные соседи, если они решили из двух зол выбрать, на их взгляд, меньшее. Царя, который в то время правил скифами, Полиен называет Скиф, и непонятно, то ли это настоящее имя, а то ли он его величает просто потому, что тот является правителем этого народа. Сначала Амага написала этому самому Скифу, «приказав удерживаться от нападений на Херсонес», но тот подобное пожелание «презрел» и, судя по всему, продолжал свою бурную деятельность в отношении эллинских земель в Тавриде. И тогда царица перешла к действиям, и трудно сказать, что ее раздосадовало больше — то ли то, что наплевали на ее приказ, то ли то, что продолжили обижать ее союзников. Она лично возглавила отряд отборных бойцов из 120 человек, «сильных душой и телом», и повела его в рейд прямо на резиденцию Скифа. Весь расчет этого предприятия строился на внезапности, потому что если бы скифы о нем узнали, оно бы вряд ли произвело такой эффект и имело подобный результат — вполне возможно, что трагически оно бы закончилось именно для царицы. Но судя по всему, скифы понадеялись на «авось» — а кто нам угрожает, а кто на нас нападет, да мы дома у себя… И так далее, и тому подобное, все это очень даже знакомо. Только вот не повезло на этот раз, поскольку, как зафиксировал Полиен, царица со своими бойцами, «внезапно появившись перед царским дворцом, перебила всех, бывших перед воротами». Как можно понять из текста, ворота во дворец были нараспашку, а чем занималась в этот момент стража, тоже можно представить. У страха глаза велики, и одуревшим от безделья воинам дворцовой охраны могло показаться, что нападавших значительно больше, чем на самом деле. Вломившись во дворец, сарматы, страшные в рукопашной схватке, учинили там настоящую бойню, убив царя и целую толпу его родственников и друзей, которые даже не смогли оказать достойного сопротивления. Но вот что интересно — убив несговорчивого правителя вместе со всей правящей верхушкой, царица пощадила наследника престола и даже оставила ему власть, словно говоря — ничего личного! Он меня ослушался и получил по заслугам! А ты смотри и делай выводы. Все это четко прописано у Полиена, он отмечает, что Амага «вернула землю херсонеситам, сыну же убитого вручила царство, повелев править справедливо и удерживаться от нападений на живущих по соседству эллинов и варваров, видя кончину своего отца». Провела, так сказать, воспитательную работу. И судя по всему, этим наследником оказался не кто иной, как Аргот, отец знаменитого скифского царя Скилура, которому суждено возродить былую мощь Скифии.
* * *
О самом Арготе известно очень немного, и то благодаря его гробнице, которую нашли на территории Неаполя Скифского. Ю. П. Зайцев в своей монографии «Неаполь Скифский» отмечал, что «местоположение мавзолея… однозначно свидетельствует о том, что Скилур придавал этому монументу исключительное значение… вероятным выглядит и переход власти в Скифии от Аргота к Скилуру». А построен мавзолей был ни где-то, а прямо за главными городскими воротами, недалеко от входа в царский дворец. К этому времени сам Неаполь Скифский значительно расширяется, строятся оборонительные сооружения: городская стена, центральные ворота, восточная башня. К III–II вв. до н. э. относятся постройки основных архитектурных ансамблей скифской столицы, а сами стены значительно укрепляются — их толщина достигает 6,5 м, а высота 8 м. Все это свидетельствует о том, что скифы собирались обосноваться здесь надолго, и именно в правление Аргота была заложена основа успехов Скилура. То, что царство скифов находилось в постоянном контакте с Херсонесом и Боспорским царством, в итоге наложило свой отпечаток на его дальнейшее развитие, как на культурную, так и политическую жизнь. В своей книге «Эллинистический мир» Пьер Левек посвятил главу тому, как происходила постепенная эллинизация этого народа: «У скифов наметилась тенденция к переходу от кочевничества к оседлому образу жизни в поселениях. Во II в. до н. э. они построили новую столицу — Неаполь, греческую по названию и по структуре. Внутри укреплений, сооруженных согласно скифской традиции, найдены дорический портик эллинистического типа…, дома, украшенные фресками, скульптуры, греческие надписи». Судя по всему, для строительства в Неаполь привлекались греческие мастера, а многие постройки явно возводились по эллинским образцам. Греческая культура начинает все глубже проникать в скифскую среду, а при дворе стараются подражать духу эллинистических монархий. «Усилившаяся аристократия окружала себя роскошными изделиями греческих мастеров и даже уносила их с собой в могилу. Она вела такой образ жизни и отличалась такой культурной утонченностью, которая была совершенно незнакома широким массам, что влекло за собой еще большее социальное расслоение… Эллинистическое влияние в Скифии было глубоким» (П. Левек).
Большое значение имел для скифских царей их союз с Боспорским царством, многие знатные люди отправлялись туда на службу к местным правителям и в дальнейшем занимали большие посты, как в армии, так и в системе государственного управления. За ними тянулись их земляки более мелкого ранга и с их помощью оседали на боспорских землях, увеличивая скифский элемент населения. И все бы оно было ничего, но жители Херсонеса никак не хотели успокаиваться и продолжали бурную дипломатическую деятельность в поисках могущественных покровителей, и в 179 г. до н. э. им удалось заключить договор о помощи с правителем царства Понт Фарнаком. Для скифов это был первый тревожный звонок, а для Херсонеса неплохие перспективы на будущее. «Клянусь Зевсом, Землей и Солнцем, всеми богами олимпийскими и богинями: я всегда буду другом херсонесцам и, если соседние варвары выступят походом на Херсонес или на подвластную херсонесцам страну, или будут обижать херсонесцев, и они призовут меня, буду помогать им, поскольку будет у меня время, и не замыслю зла против херсонесцев никоим образом, и не пойду походом на Херсонес, не подниму оружия против херсонесцев и не совершу против херсонесцев ничего такого, что могло бы повредить народу херсонесскому» — вот то главное, ради чего и старались хитрые эллины. Они видели, что начинается постепенное возрождение Скифского царства, и прекрасно понимали, что как только их цари почувствуют себя достаточно сильными, так их спокойной жизни придет конец. Что, собственно, и произошло, только уже при сыне Аргота — Скилуре.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
