Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
Как ни странно, врачи также советовали посещать общественные уборные, ибо считалось, что зловоние отгоняет чуму. Наряду с общественными уборными существовали уборные, разумеется, и в домах, одни — с канализационными трубами, другие — в виде выгребных ям, но имелись и открытые уличные каналы, перекрытые плитами. В замках и богатых домах уборные размещались в пристройках за обращенными наружу стенами, соединяясь канализационными трубами с близлежащей рекой, а если реки поблизости не было, то ее заменяла выгребная яма. В обычных домах уборная — опять же с выгребной ямой — размещалась на заднем дворе, вдали от соседей. Нечистоты из выгребных ям нередко просачивались в колодцы и другие источники.
В некоторых аббатствах и больших замках, таких как Куси, имелись уборные, размещенные в отдельных постройках, в первом случае — для монахов, во втором — для солдат гарнизона. В замке Куси в донжоне имелись уборные на всех трех этажах, одни — с канализационными трубами, другие — с соосными им глубокими ямами, позднее ошибочно принятыми исследователями за потайные темницы.
Во время чумы, когда мусорщики и возчики умирали один за другим, города стали грязными, способствуя усилению эпидемии. Горожане могли сообща нанять нужных работников, чтобы убрать нечистоты, но вызванная ударом судьбы апатия подавляла желания и вообще всякую активность. В 1343 году Эдуард III в письме мэру Лондона выражал недовольство тем, что улицы города полны нечистот, а воздух такой тяжелый, что нечем дышать. Вероятно, король все же редко выезжал в город и ежедневно не видел многочисленные трупы на улицах, иначе он бы не повелел убирать Лондон «как прежде».
Многие города для борьбы с чумой ввели карантин. Как только чума появилась в Пизе и Лукке, муниципальные власти находившейся неподалеку Пистойи запретили жителям города возвращаться после посещения охваченных чумой городов, а также наложили запрет на ввоз в Пистойю шерсти и тканей. Дож Венеции повелел закапывать умерших от чумы на глубину не менее пяти футов. Польша ввела карантин на своих границах. Драконовские меры против чумы принял архиепископ Милана Джованни Висконти из знатного итальянского рода, чьи представители в XIV столетии отличались крайней жестокостью. Он приказал сжигать все охваченные мором дома с их обитателями, а погибших хоронить в общей могиле. То ли эти жесткие меры действительно помогли, то ли тому была друга причина, но только Милан мало пострадал от чумы. Такую же инициативу проявил и крупный феодал в Лестершире, владелец Ноузли-холла. Он сжег охваченную мором деревню, находившуюся рядом с его поместьем. Вероятно, он достиг поставленной цели — его потомки живут там до сих пор.
В 1327 году ушел в иной мир святой Рох, наделенный, как верили, большой целительной силой. Унаследовав в молодости солидное состояние, он, подобно святому Франциску, помогал беднякам, выделял деньги больницам, а вернувшись на родину из паломничества в Рим и столкнувшись с эпидемией странной болезни, стал ходить за больными. Заболев сам, он отправился в лес, чтобы там в одиночестве провести последние дни. Умереть ему не дала собака, ежедневно приносившая хлеб. Согласно легенде о святом Рохе, «в те суровые времена люди были жестокосердными, и милосердие приписывали животным». Святой Рох поправился, но его, одетого в нищенские лохмотья, приняли за шпиона и посадили в тюрьму. Там он и умер, наполнив камеру странным светом. Тогда святость Роха признали и сочли, что Бог вылечит каждого, кто обратится к нему за помощью. Когда этого не случилось, возросла вера в то, что люди слишком безнравственны, и Бог намеревается их истребить.
Ленгленд писал:
Бог нынче глух и отвратил от нас взор.
И наши молитвы не в силах повергнуть мор.
Верования изменились. Люди стали считать, что святые — сподвижники Бога, карающие людей за их прегрешения. «В 1348 году, году „великого мора“, враждебность Бога превысила злобу людскую», — писал итальянский юрист Бартолода Сассоферрато. Он ошибся.
Чума способствовала агрессивным настроениям в обществе, и эта агрессия вылилась, главным образом, против евреев. Их обвинили в том, что они отравляют колодцы, намереваясь «истребить всех христиан и самим управлять миром». Весной 1348 года начались гонения на евреев, а в Нарбонне и Каркассоне их стали выгонять из домов и даже сжигать на кострах. Чума, как считалось, стала Божьей карой за человеческие грехи, но излить на Всевышнего свою злобу и недовольство было немыслимо, и люди стали искать врагов, на которых можно было выместить злость. Самыми подходящими врагами стали евреи, к которым христиане испытывали давнюю неприязнь еще с тех времен, когда евреи противопоставили себя христианскому миру. К тому же, преследуя и уничтожая евреев, можно было поживиться их собственностью. В отравлении колодцев инакомыслящих или просто неугодных людей обвиняли и раньше. В Афинах подобное преступление вменили в вину спартанцам, а в начале двадцатых годов XIV столетия в таком же злодействе обвинили больных проказой, которые, как считалось, действовали по указке евреев и магометанского властелина Гранады. Во Франции в 1322 году сотни евреев были сожжены на костре. Как только разразилась чума, виновными в этом бедствии снова стали евреи. Французский придворный поэт Гийом де Машо писал:
Многие ключи и колодцы,
Доселе чистые и живительные,
Евреи по злому умыслу отравили.
Враждебность против евреев имела давние корни. При становлении христианства евреи отказались признать Иисуса Христа Спасителем, жили по Моисеевым законам, отвергали Евангелия, и отцы христианской церкви сочли, что евреи представляют опасность для христианского мира и их следует держать в изоляции. Как только в IV веке христианство превратилось в государственную религию, церковь приняла ряд эдиктов, лишивших евреев гражданских прав. Евреи в свою очередь считали христиан инакомыслящей сектой, отступниками от истинного учения, с которыми не хотели иметь никакого дела.
Отрицательно относились к евреям и многие христианские богословы. Иоанн Златоуст, константинопольский патриарх, объявил евреев убийцами Иисуса Христа, а святой Августин в своей «Исповеди» назвал евреев «отверженными» за их неверие в то, что Христос принес себя в жертву за грехи человеческие и стал вечным искуплением для людей. Рассеяние евреев по свету воспринималось христианскими богословами как наказание за отрицание христианства.
Активное преследование евреев началось во время крестовых походов, когда вся агрессия европейцев была направлена на неверных. Руководствуясь принципом «неверные должны быть истреблены и у себя дома», крестоносцы направились в Палестину для уничтожения еврейских общин. Захват магометанами Гроба Господня был расценен как «злостное пособничество евреев», и клич «HEP! НЕР!» (Hierosolyma estperdida — «Иерусалим потерян») стал призывом к насилию. Евреи выдавались за бесов, ненавидящих христиан, которых они хотят истребить.
Официальная церковь предоставляла евреям некоторые права, запретив признавать их виновными без суда, осквернять синагоги и кладбища, а их собственность отнимать безнаказанно. На практике эти запреты значили мало, ибо самим евреям не разрешалось подавать в суд на христиан, а если еврей попадал под суд, то показания христиан превалировали над свидетельствами евреев. Евреи считались слугами короля, но сам он по отношению к ним не имел никаких обязательств. В 1205 году папа Иннокентий III объявил, что евреи осуждены на вечное рабство за убийство Христа, что дало повод Фоме Аквинскому заявить: «Раз евреи — рабы церкви, она может распоряжаться их собственностью».
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
