1
Куда всем цирковым фокусам против этого!
– Цело! Письмо цело! – Генерал, вне себя от радости, ощупывал конверт.
Впервые в жизни я видел Альфонса Ничейного удивленным и даже слегка растерянным.
– Тогда что же ты отдал капитану?
– Конверт, который заранее приготовил, а настоящее письмо подменил по ходу дела.
– Что было в том конверте, который ты им подсунул?
– Липа, которую сочинил вчера Квасич. А если конкретно, то в этом письме генерал сообщает о том, что его держат в плену, что обстановка в Игори подозрительная: с заключенными легионерами обращаются слишком мягко. Правда, строительство железной дороги продвигается, но трудятся там негры, а арестанты ведут себя как господа. Необходимо как можно скорее провести расследование.
– Лучше не придумаешь! – просиял Дюрон. – Значит, мошенники не догадаются, что мне известна суть их аферы, и будут продолжать свое грязное дело, даже если вам удастся бежать…
– Тем временем подоспел капрал, но принесенные им сведения уже не оказались сенсацией, – продолжил свой рассказ Турецкий Султан. – Конечно, он слышал все: что господин генерал собственноручно чертит карту, что Оковалок таскает у Хопкинса недокуренные генеральские сигары, потому как просить ему не хочется…
– Говорил же вам, чтобы не позволяли ему оправдываться! – в сердцах вскричал Хопкинс. – В результате окажется, что мы же еще и руки ему целовать должны…
– Не факт, что я разрешу…
– Зато теперь нам не убежать! Был у нас плот, да сплыл…
– Кому он нужен, плот этот? – спросил Султан и присвистнул…
Сквозь проломленную стену соседней комнаты доносился шум реки, а сейчас кто-то негромко отозвался на свист…
На волнах покачивался баркас, груженный всякими припасами. На веслах сидел Федор Квасич, бывший судовой врач с подмоченной репутацией.
Вскрикнув от радости, Ивонна повисла на шее у Турецкого Султана.
Ну, что вы на это скажете? Можно ли разобраться в сложном характере нашего друга-приятеля?
– Боюсь, Султан, что в один далеко не прекрасный день ты опоздаешь вылезти со своими оправданиями! – покачал головой Альфонс Ничейный.
2
Турецкий Султан весь был обвешан разными необходимыми вещами. Чего тут только не было! Свисток, карта, компас, сачок для ловли бабочек, бинокль и, конечно же, футляр к нему.
Компас и карту он передал нам. Навязывал и сачок, но мы отказались за ненадобностью.
– Сейчас самый подходящий момент уносить ноги, – сказал Султан. – Пока все заняты разгрузкой…
– А что они разгружают?
– От судоходного участка реки до Игори проложена временная колея, и по ней доставляют строительные материалы. Грузовой состав приходит раз в месяц.
– Поторопитесь, – озабоченно произнес генерал. – Не стоит рисковать, затягивая отплытие.
Потрэн снял с себя мундир. Турецкий Султан расстался со своими сокровищами – свистком, картой, сачком и биноклем в футляре, чтобы тоже раздеться до рубашки. Хопкинс тайком приглядывался к сачку и футляру в надежде отыскать конфискованные у него сигары, но в футляре у Султана обнаружился настоящий бинокль.
Лодку придерживали Потрэн и Турецкий Султан, чтобы ее не снесло стремительным течением. Да и крокодилы шныряли вокруг.
Генерал на прощанье обнял дочь. Я спустился в лодку первым. Чурбан Хопкинс, как и было договорено, взял револьвер Потрэна и даже нацепил воинский крест, которым был награжден сержант за боевые заслуги, и наконец прихватил свой тщательно оберегаемый футляр, где хранились не докуренные генеральские сигары.
– Копается тут… Давай поживей! – прикрикнул на него Турецкий Султан.
Хопкинс сиганул в лодку, последней перебралась в нее Ивонна. Придерживавшие лодку руки разомкнулись, суденышко качнуло. Султан, стоя у края хижины, длинной деревянной планкой умело подталкивал нас ближе к течению, поскольку грести все еще было невозможно. Наконец лодку подхватило течением реки.
