Губы мальчика снова упрямо сжались.
— Тогда я не поеду.
— Я думала, ты обрадуешься тому, что Ральф твой папа.
Эрни зарылся лицом в ее плечо. Сердце Ингрид разрывалось от любви к нему.
— Почему мы не можем жить в одном доме? Мама и папа Густава живут в одном доме.
Ингрид крепко зажмурилась, скрывая слезы, и поцеловала его в макушку.
— Густав — очень счастливый мальчик.
— Я тоже счастливый мальчик.
— Да, знаю, милый. Но Счастье у всех людей разное. Ты счастлив, потому что у тебя есть я. А я счастлива, потому что у меня есть ты.
— Мамочка, я люблю тебя.
— И я тебя. Больше всего на свете. — Она воспользовалась фразой, которой утешала малыша с самого его рождения. Утро вечера мудренее. Завтра они с Ральфом решат, как им делить ребенка. А сегодня Эрни принадлежит ей, и только ей. Ингрид покачала мальчика, а потом щекотно фыркнула ему в щеку. — Вот тебе малинка на ночь!
Эрни засмеялся, а потом протяжно зевнул.
— Я не устал.
— То-то я и вижу. Нет, пора спать.
Эрни сонно протестовал, когда Ингрид укрывала его одеялом, но тяжелые веки мальчика сомкнулись еще до того, как она успела включить его любимый ночник с бабочками. Взгляд Ингрид упал на фотографию ее и Урсулы, с которой Эрни тоже не пожелал расставаться. Урсула выглядела душераздирающе юной. Несправедливо, что она покинула этот мир и теперь никогда не узнает, что стало с ее ребенком.
— Спокойной ночи, Сула, — еле слышно промолвила Ингрид и посмотрела на спящего ребенка. — Ты могла бы гордиться Эрни. Сегодня ему было трудно понять, что произошло, но он старался. Теперь он знает, что у него есть папа. Только бы Ральф не отнял его у меня — У Ингрид сорвался голос, и она быстро вышла из спальни, оставив дверь приоткрытой.
Рано или поздно этот день должен был наступить, но она надеялась, что ребенок, который спросит ее об отце, будет старше. И никак не рассчитывала на то, что в этот момент Ральф окажется рядом.
13
Куда он пошел? К другой женщине? О нет. Скорее всего, отправился к себе в кабинет. Работает? Или сидит, уставившись в стену, как часто сидела она сама, когда пыталась найти решение, которое удовлетворяло бы всех?
Но кто-то должен был пострадать. Ингрид сложила руки, стиснула их и поклялась, что это будет не Эрни. Как бы осторожно Ральф и Ингрид ни пытались подготовить мальчика к мысли, что ему придется жить с ними по очереди, Эрни станет переживать. И однажды будет вынужден выбирать между ними. Ингрид видела, как сильно его тянет к Ральфу. Что ж, это правильно. Так и должно быть. Но ей казалось, что она стоит на краю пропасти, а бурные волны размывают полоску суши под ее ногами.
Ничего еще не решено, напомнила себе Ингрид. Да, она может потерять своего ребенка, но этого еще не случилось. Может быть, Эрни с радостью согласится какое-то время жить с ней, а остальную часть года проводить с Ральфом. Она верит в чудеса. Должна верить. Ничего другого ей не остается.
Что он скажет, если узнает, что Ингрид любит его? Наверное, подумает, что она говорит это, не желая расставаться с Эрни. Ральф уже обвинил ее в том, что она пытается сохранить мальчика только для себя. И наверняка решит, что она способна притворяться любящей ради того, чтобы добиться желаемого.
Но он ошибается. Ингрид хочет защитить ребенка, а не владеть им безраздельно. Нет, этого она не желала никогда. Если бы Урсула была жива, Ингрид довольствовалась бы ролью любящей тетушки. Если бы Ральф разбирался в людях и смотрел, кого берет на работу, то узнал бы о сыне гораздо раньше, сердито подумала она. Так что он виноват в случившемся не меньше ее.
Ингрид взяла роман, который начала читать три дня назад, но переживания героев не трогали ее. Мысли ее были далеко.
Прошел час, и настало время взглянуть на Эрни. Она отложила книгу, встала, потянулась и застыла как вкопанная, увидев, что дверь детской открыта нараспашку. Ингрид была уверена, что прикрыла ее, когда выходила из спальни. Кровь застыла в ее жилах. Она устремилась вперед, уже зная ответ.
Кровать была пуста.
Она приложила руку к простыне. Та уже успела остыть. Когда он ушел? Видимо, она так погрузилась в свои невеселые мысли, что не заметила, как мальчик прошмыгнул мимо. Заглянув в стенной шкаф, Ингрид увидела, что не хватает его школьной курточки и сумки. У нее сжалось сердце от ужаса. Номер Ральфа тоже был пуст.
В длинных коридорах было безлюдно, лишь портреты его предков смотрели на нее с немым осуждением. Ингрид бегом вернулась к себе и набрала номер служебного телефона Ральфа. Руки тряслись так, что это удалось только с третьей попытки.
Будь на месте! Будь на месте! Будь на месте!
— Бамберг.
Господи, какое счастье!
— Ральф, это Ингрид. Эрни у тебя?
— Нет. Что-то случилось?
— Он исчез. Я… я рассказала ему о тебе перед тем, как уложить в постель. А сейчас его там нет! Я подумала… подумала, что он мог убежать к тебе.
— Или от меня.
— Ни за что! Эрни обрадовался тому, что ты его отец, но хочет, чтобы мы были вместе. Он ужасно расстроился, когда я сказала, что это невозможно.
Ральф шумно выдохнул, а потом сказал:
— Я прикажу гвардейцам прочесать территорию. А ты проверь коттедж — вдруг он там?
Она побежала к коттеджу. Там было темно. Никаких признаков мальчика. Соседи тоже не видели его, но вызвались помочь в поисках. По ночам замок был закрыт для посетителей, у ворот стояла охрана, но маленький мальчик мог пролезть между прутьями ограды и быть где угодно. Ингрид с ужасом вспомнила про ручей, до которого отсюда рукой подать. Рихард и Кири, которым передался ее страх, сказали, что они пройдут вдоль берега.
Неожиданно зазвонил телефон. Ингрид подпрыгнула на месте. Это был Ральф.
— Встретимся у школы. У меня возникла идея.
Луч карманного фонарика освещал кованые ворота школы. Обычно гостеприимно распахнутые, они были заперты. На площадке было темно. Ингрид заметила у столба маленькую ссутулившуюся фигурку и бросилась к ней. У нее зазвенело в ушах.
— Эрни!
Мальчик, надевший школьную курточку поверх мятой пижамки, казался крошечным и беззащитным. Ингрид быстро подхватила его на руки.
— Милый, что ты здесь делаешь?
— Жду, когда вы с папой придете и возьмете меня.
У Ингрид сжалось сердце. Эрни видел их с Ральфом вместе только тогда, когда его забирали из школы. Она посмотрела на стоявшего рядом Ральфа.
— Как ты догадался?
— Ты же сама сказала: «Он хочет, чтобы мы были вместе». — Ральф отдал ей фонарик, взял сонного ребенка и положил его голову себе на плечо. — Пойдем домой, сынок. Пора спать.
