Инес блистала. На ней было роскошное длинное, облегающее платье из ламе[4]с глубоким декольте, и, если не считать двух тонких бретелек, ее ослепительные плечи остались обнаженными. Шею сеньоры украшало бриллиантовое колье, в блестящих черных волосах тоже сверкали драгоценности, а когда она потянулась за бокалом, на пальцах засияли кольца. Но взгляд обращенных на Тину глаз полыхал куда ярче всех бриллиантов, вместе взятых. Донья Инес гневно осмотрела юную англичанку с головы до ног и, поджав губы, демонстративно отвернулась.
Самоуверенности Тины как не бывало. Инстинктивно девушка посмотрела на сеньора и чуть пулей не вылетела из зала, когда и он, смерив ее ледяным взглядом, молча повернул голову и стал внимательно слушать Инес. Тина собрала все свое мужество, сглотнула ком, вставший поперек горла, и постаралась не показывать, как больно ранило ее это презрительное равнодушие, но мужчины — отнюдь не такие непонятливые, как делали вид, — столпились вокруг девушки и стали наперебой что-то говорить, лишь бы прогнать мрачную тень с ее личика. Их шутливые замечания и заразительное веселье не дали ей вновь погрузиться в беспросветную тоску, и благодаря этим людям Тина с достоинством перенесла торжественную церемонию и ужин. Ни разу ей не оставили времени поразмыслить о неприятном эпизоде, и когда ужин наконец завершился, все, что напоминало девушке о ее растоптанных чувствах, было запрятано куда-то глубоко. Тем не менее Тина знала, что неприятные воспоминания выплывут и начнут терзать душу, как только она останется одна у себя в комнате.
Все шло прекрасно, а потом в зале вдруг появился Тео. Начались танцы, и музыканты только что заиграли первый из них, когда, услышав восклицание Феликса, Тина обернулась и проследила за его взглядом. В дверях стоял Тео и, слегка покачиваясь, презрительно таращился на собрание. Покрытое красными пятнами лицо и остекленевшие глаза красноречиво свидетельствовали, что он немало выпил. Тину затрясло от страха, когда блуждающий взгляд Брэнстона остановился на ней, и у девушки мгновенно возникло чувство, будто все ее тело медленно ощупали грязные пальцы. Американец побрел через весь зал, направляясь к ней. Тина побелела и оглянулась вокруг с безмолвной мольбой о помощи. Музыканты опять принялись играть, и мужчины, мгновенно оценив обстановку, как по команде поспешили пригласить девушку на танец. Андерс Бреклинг без лишних слов подхватил Тину и победоносно вывел в круг, прежде чем до нее успел добраться Тео.
В благодарность за своевременное вмешательство Тина ласково улыбнулась Андерсу и была несколько удивлена и сбита с толку, когда в ответ на это высокий швед склонился к ее уху и принялся что-то нашептывать. Воспротивиться девушка никак не могла и только сконфуженно ловила изумленные взгляды других танцующих пар, но, когда рядом с ними возник Ларс и многозначительно постучал брата по плечу, облегчению Тины не было предела. JIapc явно подал пример остальным. Словно сговорившись не подпускать к Тине Брэнстона, мужчины стали танцевать с ней по очереди, заботливо следя, чтобы даже в перерывах она ни на секунду не оставалась одна, и, таким образом, пресекая любую попытку Тео приблизиться. Конечно, никто не мог знать, какое отвращение девушка питает к американцу, но то, что с некоторых пор он держался особняком ото всех, и в особенности от Тины, наводило на размышления, позволяя кое-что угадать. Среди спутников Брэнстон никогда не пользовался особенной популярностью, и теперь все они с большой охотой совали ему палки в колеса.
Старания их не пропали втуне, так что в разгар общего веселья Тина немного расслабилась и даже стала получать удовольствие, позабыв о мимолетной обиде, нанесенной ей сеньором, чье внимание целиком и полностью поглощала Инес. Весь вечер он танцевал исключительно с ней, кроме одного или двух дежурных танцев, и не отходил от группы местных сановников, с тех пор как членов экспедиции представили им перед ужином. Тина понимала, что Рамон должен уделить им внимание, однако не сомневалась: не будь здесь ее, сеньор обязательно присоединился бы к веселью недавних спутников.
Девушка спокойно наблюдала за танцующими, ожидая, когда Джозеф Роджерс вернется с напитками, когда грубая рука вцепилась в ее запястье и голос Тео прозвучал у самого уха:
— Наконец-то я до тебя добрался! — Брэнстон развернул Тину к себе лицом. — Ну-ка, давай, я тоже хочу с тобой потанцевать.
Он пошатывался, даже стоя на месте, и Тина с отвращением отпрянула.
— Я не собираюсь с тобой танцевать! — сердито бросила она. — Даже разговаривать не хочу, так что уходи и оставь меня, пожалуйста, в покое!
Тина слишком поздно поняла, что действовать следовало убеждением. От ее презрительных слов лицо Тео налилось кровью, а он и так чувствовал себя униженным после столкновения с Рамоном. Человек с таким характером от одной мысли о том, что его унизили и уличили в трусости, не мог не лезть в бутылку при любом удобном случае, а кроме того, он ошибочно искренне полагал, будто стоит шепнуть на ушко Тине несколько льстивых слов — и она вернет ему дружеское расположение. Но ее брезгливый взгляд и сердитый отказ уничтожили все иллюзии. Вкрадчивая улыбочка, игравшая на губах Брэнстона, превратилась в злобный оскал.
Тео по-хамски вытолкнул Тину на танцевальную площадку, пропустив отказ мимо ушей и добиваясь своего силой. Устроить сцену девушка не могла, да ей и не хотелось скандала, однако она тотчас бросила умоляющий взгляд туда, где за столиком сидели мужчины, нисколько не подозревающие о драме. Тина видела, что ее испуганный взгляд остался незамеченным — мужчины продолжали мирно беседовать. Девушка закусила губу, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, когда Тео схватил ее и повел в диковатом танце. Закрыв глаза, Тина молча покорилась, страдая от слишком цепкой хватки и разящего виски дыхания. К счастью, они не успели сделать и пары шагов, как ледяной голос уведомил американца:
— Это мое место, Брэнстон. Сеньорита Доннелли закончит танец со мной!
Тина не успела заметить, как все произошло, но секунду спустя Тео окружила шумная толпа мужчин, по-видимому требовавших его внимания, и американца увели или, вернее, почти унесли к бару, прежде чем его злобный ответ услышал кто-либо из танцующих. Освобождение Тины было столь стремительным, а действия освободителей такими ловкими, что она, едва веря в свое спасение, не успела испугаться при виде перекошенного от гнева лица сеньора. Но, после того как сильная рука обхватила талию и Рамон быстро закружил ее по площадке, чувство облегчения мгновенно испарилась, особенно когда сеньор гневно спросил:
— Неужели вам так необходимо всегда играть с огнем? Или вы еще не усвоили, что Брэнстону доверять нельзя?
Тина с досадой вздернула подбородок. Да что, он и вправду вообразил, будто она добровольно согласилась танцевать с Тео? Кажется, Тина ясно дала понять, что не желает иметь с Брэнстоном ничего общего, что он ей отвратителен и пугает ее! Тина хотела все это высказать, но слова так и умерли у нее на губах, задушенные изумленным вздохом, как только она увидела пламя, бушующее в голубых глазах Рамона. Такой всепоглощающей ярости она никогда не видела!
