Взглянув на часы, она сообразила, что собралась в дорогу на сорок минут раньше, чем надо. Она чувствовала себя совершеннейшей идиоткой и надумала уже вернуться в дом, когда вдруг увидела Партриджа… или, точнее, почувствовала характерный для него запах.
Он без видимой цели бродил по тротуару; одежда его выглядела даже более изжеванной, чем сигара. Может быть, рубашку ему кто-то и выгладил, но в том месте, где она прикрывала выпирающий живот, выделялось жирное пятно. От одного его вида ее затошнило.
– О-о, смотрите-ка, что это за особа такая расфуфыренная?! Не иначе, как собралась наведаться к скупщику краденого!
Лия похолодела: этого человека душила злоба. Она не могла понять, откуда эта неприкрытая враждебность, направленная лично против нее? Он вызывал в ней страх, но ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы он это заметил.
– Я опаздываю, мистер Партридж, – солгала она. – Будьте любезны, разрешите мне пройти.
Он ухмыльнулся:
– Ах, как всегда, безупречная леди.
– Что вам нужно?
– Как что? По-моему, это очевидно.
– Только для вас, мистер Партридж.
Он подступил ближе.
– Драгоценности, милочка. Мне нужны драгоценности, принадлежащие той полоумной старой толстухе.
От него несло луком и табаком. Лия невольно сделала шаг назад. Он опять придвинулся. На этот раз она не стала отступать, а просто слегка отвернулась.
– Вы прекрасно знаете, что этих драгоценностей у меня нет, – сказала она ледяным тоном. – Вы также знаете, что я их не брала.
– Кому другому расскажите, – нагло фыркнул он.
Она вскинула голову:
– Если вы не оставите меня в покое, я сообщу о ваших выходках не только вашему непосредственному начальнику, но и руководству страховой компании. – Она сделала паузу. – А теперь убирайтесь и не стойте у меня на пути!
– Слушайте меня, милая дамочка, – процедил он с глумливой усмешкой. – Вы можете сообщать обо мне хоть самому дьяволу, если вам от этого полегчает. Но мы-то с вами знаем, что к чему. И в один прекрасный день, когда вас припрет как следует… может быть, когда ваш старикан загнется, вы задергаетесь и постараетесь сбыть…
Лия размахнулась и влепила ему пощечину с такой силой, что он покачнулся.
– Ах ты, тварь! Да ты у меня…
Лия не стала дожидаться конца тирады, брезгливо обогнула его, так чтобы ненароком не коснуться, подошла к своей машине и села за руль.
Только вырулив на улицу, она посмотрела в зеркало заднего вида. Джей Ти стоял, потирая щеку и глядя ей вслед. От нее не укрылось, какую лютую ненависть выражает его лицо, и она подумала, что наверняка еще услышит об этом человеке.
Лия шла от пустынной автостоянки к фасаду клуба, принадлежащего Дэлтону. Бетонные стены источали зной.
Она негромко постучала и, ожидая, пока ей откроют, взглянула на часы. Слишком рано. До трех оставалось целых двадцать минут. Впрочем, как она всегда считала, лучше раньше, чем позже.
Может быть, он не услышал? Лия постучала еще раз, посильнее. Безрезультатно. Она повернула ручку, и, к ее удивлению, дверь открылась. Она вошла в вестибюль, который примыкал к ресторану. Здесь было прохладно, но воздух казался затхлым. Лия огляделась по сторонам. Прямо перед ней располагался бар. Справа от бара – ресторан. Он был пуст: просто голые перегородки.
Слева находился пустой зал с площадкой для танцев в центре. Воображение Лии легко дополнило эту картину: вот столики, окружающие площадку, а вот и оживленные, веселые лица посетителей, сидящих за столиками.
Мысленно укоряя себя за то, что слишком забегает вперед, Лия прошла мимо бара и оказалась в длинном коридоре; в конце коридора она обнаружила дверь с табличкой «Дирекция». Дверь была полуоткрыта; Лия немного подождала и постучала. Никакого отклика. Она нахмурилась, понимая, что Дэлтон Монтгомери должен быть неподалеку. Она видела его черный «мерседес», припаркованный у входа. Лия толкнула дверь, открыв ее пошире.
– Мистер Монтгомери?!
Тишина.
Набравшись духу, она вошла внутрь и застыла на месте.
В этот самый момент Дэлтон Монтгомери, полуодетый, ввалился в помещение. Рубашки на нем не было, и именно сейчас он застегивал молнию на своих джинсах с обрезанными штанинами.
Лия предпочла не присматриваться к этому процессу и кашлянула. Дэлтон резко поднял голову. Он усмехнулся, но начатое дело довел до конца, как будто в присутствии Лии не усматривал ничего особенного. Вероятно, для него это действительно не важно, подумала она.
Но для нее это было очень важно, – она знала, что щеки у нее сейчас полыхают огнем.
– Добрый день, – сказал он, все еще улыбаясь и подходя к ней.
– Я… извините, я не думала… – Голос не повиновался ей.
– Все в полном порядке. Я прихожу попозже, вы приходите пораньше. Мне нравится это свойство у тех, кто на меня работает.
– Я стучала… несколько раз, но… – От смущения она снова не смогла договорить. Ну и начало для новой работы!
– Да бросьте, не придавайте этому значения. Конечно, мне следовало быть готовым, но я здесь кручусь с рассвета: на пароходе помогал плотникам потрошить эту проклятую посудину.
Лия прикусила нижнюю губу.
– Понимаю. – Она не узнавала собственного голоса.
С минуту он смотрел на нее.
Она залилась румянцем. После ее бурной реакции на его появление в полуголом виде он, должно быть, считает ее ханжой. Но единственным мужчиной, которого она когда-либо видела без одежды, был Руфус, а ведь тут совсем другое…
– Вы выглядите очень мило, – сказал Дэлтон, – но впредь приходите, пожалуйста, в шортах или джинсах… – Он пожал плечами и уточнил: – Черт возьми, я хочу сказать, приходите в чем хотите – лишь бы вам было удобно.
Обсуждение вопроса об одежде или об отсутствии таковой вызвало у Лии чувство еще большей неловкости – то ли из-за только что разыгравшейся сцены, то ли из-за того, что в последние дни она вообще все воспринимала с особенной остротой.
Или, может быть, из-за того, что он еще так и не надел рубашку.
– Буду иметь в виду, – сказала Лия, с облегчением обнаруживая, что голос снова повинуется ей и она обретает свое обычное самообладание.
Дэлтон потянулся за синей тенниской, которая висела на спинке ближайшего стула, и надел ее.
– Вот теперь можно приступить к делу.
Его тон был неуловимо насмешливым, как будто он находил нечто забавное в ее пуританской реакции на неполноту его костюма.
А может быть, просто ее воображение разыгрывает с ней такие шутки? Нет, вряд ли – уж очень озорные искры то и дело вспыхивали в этих карих глазах, затененных необычно густыми ресницами.
