Священник улыбнулся:
– Как вас зовут, дорогая?
Она ответила, и священник продолжил церемонию.
– Согласна ли ты, Серина Мэри Элизабет Уоррингтон, взять в мужья этого мужчину, чтобы жить с ним в браке согласно повелению Божьему? Обещаешь ли ты повиноваться ему, любить и уважать его, быть с ним в горе и радости, болезни и благоденствии, пока смерть не разлучит вас?
Она отвернулась, чтобы не замечать широких плеч Люсьена и исходившей от него мужской притягательности.
– Разве у меня есть выбор? – прошептала она.
Люсьен сильно сжал ее локоть.
– Не так, – тихо промолвил он.
Серина закрыла глаза, из которых потекли слезы.
– Обещаю, – сказала она, поклявшись про себя ненавидеть Люсьена до конца своих дней.
– Не нужно так нервничать. Конечно, все так и будет, – сказал священник. Затем он повернулся к Люсьену и повторил слова клятвы.
– Обещаю, – произнес тот, и его слова громким эхом разнеслись по комнате.
Зная, что это опасно для нее, Серина не удержалась и посмотрела на своего нового мужа.
Что-то встревожило ее в напряженном выражении его лица. Помимо своей воли она вспомнила каждую подробность той ночи, что они провели вместе. Его пальцы незаметно для всех начали ласкать ее запястье, заставляя кровь сильнее струиться в жилах. Когда он почувствовал, как ускорился ее пульс, выражение его лица изменилось.
Увидев легкую улыбку, тронувшую его губы, Серина ощутила, как ее дыхание останавливается, а желание начинает теплыми волнами разливаться по всему телу. Боясь, что все прочитают ее мысли, она резко отвернулась и опустила голову.
Тем временем священник положил на Святое Писание обручальные кольца и протянул их новобрачным. Люсьен взял руку Серины и надел ей кольцо.
Пока священник читал молитву, Серина взглянула на палец. Она ожидала увидеть обычный золотой ободок, но вместо этого обнаружила изысканное кольцо, украшенное тремя рядами небольших бриллиантов.
Она обернулась к Люсьену. На ее лице читалось немое удивление по поводу столь роскошного символа их союза. Во время венчания с Сайресом тот надел ей на палец простое колечко безо всяких изысков. В душе Серина проклинала Люсьена за такую бесстыдную и, по ее мнению, греховную демонстрацию богатства, но при этом не могла оторвать взгляда от прекрасного украшения. Было ли оно его семейной реликвией, или он специально купил его для нее?
– А теперь скрепите своими подписями то, что благословлено Господом, – раздался голос священника.
Люсьен взял Серину за руку и подвел к столу, на котором лежала церковная книга.
– Распишись, – тихо произнес он, улыбаясь при этом священнику.
Серина не могла решиться. Если она поставит свою подпись, то этот брак будет настоящим и… кабальным для нее. Она почувствовала, как Люсьен слегка подталкивает ее в спину.
– Подписывай немедленно, – прошептал он ей на ухо.
Под пристальными взглядами Люсьена, священника и всех остальных она взяла перо и, едва сдерживая слезы, поставила свою подпись.
Она пришла в этот дом, чтобы поговорить с Люсьеном о невозможности столь поспешного брака, а в результате оказалась замужем. Но что она могла сделать, чтобы не допустить этого? Он шантажировал ее, обещал в случае отказа рассказать всем о том, от кого у нее ребенок. Это был бы скандал, который непременно дополнила бы новая волна сплетен о ее матери. А то, что она беременна, теперь стало совершенно ясно. Недомогание мучило ее каждое утро.
Люсьен взял перо из ее дрожащих пальцев и тоже поставил свою подпись в церковной книге. Вслед за ним расписались свидетели – лорд Найлз и леди Эддингтон.
Священник поздравил Люсьена и поцеловал на прощание руку Серины. Холфорд проводил его до дверей. Серина осталась в компании мужа и его друзей. Она забилась в кресло, стоявшее в самом дальнем углу комнаты. Все происходящее казалось ей кошмарным сном, от которого она никак не могла очнуться.
– А теперь можно отпраздновать это событие! – громко объявил Найлз.
Люсьен и Генри подняли бокалы с бренди и уделили должное внимание подносу с закусками, который принесли предусмотрительные слуги. Боже правый, она стала женой человека, который пил, богохульствовал и… умел соблазнять ее одним только взглядом. Серина почувствовала, что ее снова начинает тошнить.
В этот момент к ней подошла оставившая мужчин леди Эддингтон.
– Как вы себя чувствуете, леди Дейнридж?
Это имя! Оно казалось таким чужим, но теперь оно принадлежало ей.
– Со мной все будет в порядке.
Леди Эддингтон приветливо улыбнулась:
– Вам нужно отдохнуть. Вы так бледны.
Серина вымученно улыбнулась:
– В этом нет ничего удивительного. Я не очень хорошо себя чувствую.
– Постарайтесь расслабиться, а я принесу вам бокал вина.
И леди Эддингтон направилась к столу с напитками. Серина хотела было возразить, но потом передумала. Пожалуй, вино ей не помешает, по крайней мере она хоть на мгновение сможет притупить свой страх.
Спустя минуту Энни вернулась с бокалом хереса. Серина сделала глоток, стараясь не думать о том, в какую глубокую пропасть она скатилась всего за несколько месяцев. Однажды летним днем она вышла из дома, будучи замужней девственницей с высокими моральными принципами. Но дождливой ночью того же дня превратилась в женщину, изменяющую своему мужу, пьющую вино и отвечающую на ласки соблазнителя. Теперь она стала достойной дочерью своей матери. Разве бокал хереса сможет приумножить ее грехи?
– Не нужно быть такой мрачной, – сказала леди Эддингтон. – Вы сможете стать счастливой.
После этих слов Серина взглянула на Люсьена. Он не отрываясь смотрел на нее, и в его взгляде читался тот же голод, который она видела той роковой ночью.
Серина зарделась и отвернулась.
– Благодарю вас за участие, – сказала она леди Эддингтон.
– Я бы хотела помочь вам, – ответила та, дружески пожимая ей руку.
Люсьен отставил свой бокал и решительно направился к двум беседующим женщинам. Он подошел и властно взял жену за руку, принуждая ее подняться со своего места.
– Вы можете сделать для меня только одно, – успела прошептать Серина леди Эддингтон. – Помолитесь за меня.
Тем временем Люсьен попрощался с гостями и повел Серину по направлению к спальне. Она решительно освободила свою руку.
– Куда вы меня ведете? – резко спросила она.
– В твою спальню, – с усмешкой ответил он, подводя ее к одной из дверей. – Мне показалось, что ты вот-вот заснешь в этом кресле.
