В окошке рядом с воротами горел свет – Салим терпеливо ждал возвращения своего господина. Едва Руас подумал об этом, как ворота отворились.
– Да пребудет Аллах с вами, господин! – поклонился старый слуга.
– Пирушка у султана затянулась, – оправдываясь, произнес Руас и тут же разозлился сам на себя. С каких это пор он должен отчитываться перед кем бы то ни было в своих действиях?!
– Это… – Руас указал на женщину в парандже и вдруг понял, что не может вспомнить ее имени. – Теперь она будет жить здесь.
– Добро пожаловать. – Слуга склонился перед ней в поклоне. Казалось, он даже не удивился.
Но это лишь показалось. Ибо свет лампы выхватил из темноты спутницу Руаса. Салиму не приходилось видеть в этом доме господина в сопровождении женщин, тем более в парандже, да еще и в свадебном платье…
– Господин, я… – Теперь стало ясно, как Салим ошарашен. – Не женились ли вы тайно, господин?
– Похоже, что да, Салим, – виновато кивнул Руас. – Это…
До сих пор он не мог вспомнить имени этой странной женщины.
– Меня зовут Хамида. – Голос из-под паранджи звучал немного приглушенно, но спокойно. – Я одна из женщин гарема султана и передана твоему господину как свадебный дар. Великому султану удалось совместить в одном подарок и невесту. Редкое умение. Выходит, теперь я буду жить здесь, уважаемый.
Руас почувствовал, как его лицо густо покраснело. Кто позволил этой женщине так распустить язык? Но при этом в глубине души Руас согласился со своей новоявленной женой – султан действительно проявил исключительное умение. Салим ошарашенно молчал.
– Но… Подарок… Жена… – забормотал, придя в себя, слуга и растерянно посветил Хамиде прямо в лицо. – Но… мы не подготовили комнат – во всяком случае, достойных, чтобы в них дама чувствовала себя удобно, и кроме того…
– Мы найдем комнаты, – прервал его Руас.
Что это им обоим вздумалось общаться друг с другом, не обращая на него внимания? Да еще самим принимать решения, будто его здесь не было вовсе! Разве не он хозяин в доме?
– Первое время, думаю, придется довольствоваться малыми гостевыми покоями… Там тихо… Думаю, ханым они придутся по вкусу.
– Но, господин, – возразил Салим, – в малых гостевых покоях самая простая обстановка, а ложе узкое и жесткое. Быть может, лучше подойдет садовый домик?..
– Успокойся, Салим, – Руаса стала раздражать заботливость слуги. – Быть может, сейчас мы просто войдем в дом… И пока ханым будет отдыхать, мы что-нибудь придумаем?
– Господин, мне не кажется это разумным…
– Пусть будет так, Салим, – сказала Хамида, успокаивающе взяв слугу за руку. – Проведи меня в дом. Господин прав, решение найдется.
– Охотно, госпожа, – ответил Салим и, держа лампу в руках, покорно пошел вперед.
Руас от злости едва не заскрежетал зубами. «Старый глупец! Что это ему пришло в голову исполнять чужие приказания? Она никакая не госпожа – уж, во всяком случае, в моем доме. Подарок, рабыня и более ничто. Надо ей напомнить об этом, а то скоро я сам стану здесь чужим. Завтра, завтра же я поговорю с ней!»
Малые гостевые покои и впрямь были вовсе невелики. После пышности дворца, роскошных ковров, великолепных мозаик, обилия светильников и резного дерева здесь было почти голо. Однако Хамида была этому только рада – чем меньше все вокруг ей будет напоминать о прошлых днях, тем лучше. Быть может, здесь, в уюте нового дома, она перестанет тосковать о своей навсегда покинутой родине. Забудет о возвращении… Распрощается с лохматым осликом, вплавь преодолевающим бурную горную речушку…
– Я сожалею, моя госпожа, но эти покои совершенно не подходят для прекрасной ханым, – сказал Салим и пожал плечами. – Если бы у меня было хоть немного времени, я бы успел обставить здесь все иначе…
– Все хорошо, Салим, – прервала его Хамида. Лицо старого слуги было столь потерянным, что ее сердце кольнула жалость. – Здесь чисто и уютно. Я вижу садик, луну, слышу шум воды… Должно быть, там фонтан?
– Да, моя госпожа, фонтан. В саду беседка… Быть может, у вас хватит сил прогуляться под луной?
Салим опять вздохнул и в растерянности осмотрел помещение.
– Думаю, необходимо принести еще несколько подушек, чтобы вам было хоть немного удобнее, госпожа.
– Вот это было бы действительно неплохо. Большое спасибо. Я прогуляюсь под луной, а ты распорядись, чтобы принесли подушки…
– Вы говорите мне, если вам понадобится что-нибудь еще, – по-дружески добавил Салим. – Я тут же попытаюсь выполнить вашу просьбу. И еще хочу попросить вас: не удивляйтесь здешним порядкам. Мой господин – дитя совсем иной страны и иных привычек. Ему непросто пришлось в здешних местах, а теперь, с вашим появлением, станет еще сложнее.
Хамида улыбнулась старику.
– Я знаю, почтеннейший. И постараюсь понять уважаемого Руаса, раз уж мы с ним стали мужем и женой. Поверь, для меня все вокруг тоже внове. Я тоже растеряна, думаю, даже немного напугана.
Хамида на миг замолчала.
– Откровенно говоря, очень напугана. Я боюсь жить с Руасом ар-Раксом под одной крышей. Уж слишком страшная слава о нем ходит по коридорам султанского дворца… Я робею, но… давай условимся так: если ты сочтешь, что мною допущена грубая ошибка или я веду себя неподобающим образом, то сразу же скажи мне об этом. Еще я хотела бы знать о привычках твоего господина, чтобы как можно меньше мешать его распорядку дня, чтобы не вносить путаницу в его жизнь. Ты поможешь мне?
– Да, госпожа, с радостью.
Салим поклонился. Нет, ему нет нужды доискиваться причин, из-за которых эта удивительная девушка оказалась здесь. Вполне достаточно простого осознания: она здесь на своем месте. Она… Она станет своей в этом застывшем вне времени и суеты мирке.
Свиток девятнадцатый
Хамида с удовольствием ответила на низкий поклон слуги.
«Клянусь, он куда больше похож на хозяина дома… И на колдуна…»
Отчего-то девушке вдруг стало совсем не страшно. Быть может, от вполне понятной заботы Салима, быть может, от простоты самих стен дома. Она подумала, что толстяк Тивиад наверняка захотел ее наказать, отдав в жены самому таинственному из своих царедворцев. Однако просчитался – ибо муж ее (тут девушка усмехнулась) был не столько страшен, сколько удивительно холоден, совершенно спокоен.
– Похоже, его ничего не может вывести из себя. Не думаю, что эта свадебная церемония, затеянная безмозглым султаном, хоть в малой степени удивила его…
У Хамиды все же хватило мудрости признаться самой себе, что и ее весь этот фарс не столько удивил, сколько разозлил. Хотя уж она-то могла понять, сколь сильно ей повезло: остаться в живых после того, что она сделала с толстяком султаном, было почти невозможно.
