— Твоя мама волнуется. Не перетруждайся!
До самого дня своей смерти моя бабушка говорила маме то же самое. «Ты слишком утруждаешься!» «Ты заболеешь!» Это сводило маму с ума. «МАМ! Не надо говорить мне, что я слишком много работаю! Я сама решу, когда будет слишком много!» (Моя мама и бабушка ругались по любому поводу — стирка, мороженое, негры, телевидение. Но тема, что мама слишком перетруждается, была их любимой, видимо, потому, что у бабули создавалось впечатление, будто она заботится о дочке, а у мамы — будто она на самом деле убивает себя работой.) Полагаю, мама, которая больше всего на свете боится стать такой же, как бабушка, не хочет слишком наседать на меня по поводу моего безумного кулинарного проекта. Вот и подговорила на это жену брата. Наверное, ей очень хотелось донести свое беспокойство до меня, раз она показала мой блог тете Сьюки. Ведь мама знала, что тете вряд ли понравится сравнение курицы со связанными ножками с сексуальным фетишем… и т. д.
Но меня это почему-то совсем не разозлило. Мало того, мне было приятно, что кто-то обо мне заботится. Генетический круг замкнулся. Я обняла тетю.
— Со мной все в порядке. Не переживай.
Всегда приятно вернуться в родительский дом. В ванной никакой плесени, душ можно принимать сколько влезет, и горячая вода никуда не исчезнет. В спальне большая кровать, грузовики не ревут под окнами, в телевизоре сто каналов и вдобавок скоростной Интернет. В канун Рождества мы выключаем кондиционер и разжигаем камин. Тут есть деревья — не только в бетонных коробах на тротуаре, но и повсюду. Мне здесь нравится.
Я даже готова остаться.
Да, Нью-Йорк — это вонючая и хаотичная воронка, всасывающая в себя твои жизненные соки, а Техас тихий и зеленый райский уголок. Но проблема не в этом, по крайней мере, это не единственная проблема. Правда в том, что я скрываюсь.
Дело в том, что в конце декабря две тысячи второго года по наущению Джулии Чайлд я на две недели превратилась в маньяка-потрошителя. Я совершала отвратительные бесчеловечные поступки, и жертвы не могли укрыться от моих дьявольских силков даже в самых темных углах Квинса или Чайна-тауна. Новости о кровавой резне не попали в местные газеты только потому, что жертвами моими были не ученицы католической школы и не медсестры-филиппинки, а ракообразные. То есть с точки зрения закона я убийцей не являюсь. Но на моих руках кровь, пусть даже речь идет о прозрачной крови лобстеров.
Мы наконец собрались и купили прибор для сна, чтобы заглушить шум грузовиков, с ревом проносящихся под нашими окнами всю ночь. У него маленький динамик, который умещался под подушку, и, как правило, уловка срабатывала. Но накануне моего первого убийства убаюкивающий шум «волн», разбивающихся о «берег», словно шептал мне всю ночь: «Убийца лобстеров, убийца лобстеров, убийца лобстеров…»
На рассвете я проснулась с тревогой. Прежде чем убить лобстера в Лонг-Айленд-Сити, надо сначала его отыскать, а как, черт возьми, это сделать в воскресный день? И во сколько мне это влетит? И как я притащу его домой? Я засыпала Эрика этими вопросами, надеясь услышать в ответ: «О да, ты права, ничего не получится… давай приготовим лобстера как-нибудь в другой раз, а сейчас закажем пиццу. С беконом и острым перцем?»
Но ничего подобного я не дождалась. Вместо этого он достал справочник и сделал звонок. Первый же рыбный рынок, куда он позвонил, был открыт. «Форд» завелся с пол-оборота, пробок по пути в «Асторию» не было. В рыбном павильоне совсем не пахло рыбой, а лобстеры плавали в мрачном аквариуме в мутной воде. Я купила двух лобстеров. Звезды расположились как надо, и судьба повелела двум этим лобстерам умереть.
Я представляла, что доставлю лобстеров домой в ведерке, но продавец просто сунул их в бумажный пакет. И приказал держать в холодильнике. Мол, не испортятся до самого четверга. Ну и гадость. Я отнесла животных в машину и бросила на заднее сиденье — а что вы прикажете, не сажать же их себе на коленки? По дороге домой у меня покалывало в затылке, и я все время прислушивалась — не высунули ли они из пакетика клешни? Но лобстеры лежали себе спокойненько. Видимо, когда задыхаешься, уже не до игр.
В описании омара термидор Джулия на редкость немногословна. Она вообще напускает на себя загадочность именно тогда, когда я больше всего нуждаюсь в разъяснениях. Например, ни словом не обмолвилась о том, как хранить лобстеров. В книге «Радости кулинарии» об этом тоже ни гу-гу, но там, по крайней мере, сказано, что на выходе из аквариума лобстеры должны быть живенькими и бить клешнями. Вот так. Мои лобстеры не шевелились. Согласно «Радостям кулинарии», если лобстеры вялые, они могут сдохнуть до того, как вы начнете их готовить. И это, судя по всему, плохо. Я заглянула в холодильник — из бумажного пакета на меня вылупились черные глаза на усиках, которыми лобстеры пьяно виляли.
Я много читала о гуманных способах эвтаназии лобстеров — подержать их в холодильнике, после чего опустить в ледяную воду и довести до кипения (видимо, так они не поймут, что их варят заживо), проткнув предварительно спинной мозг. Но все эти методы казались мне не более чем полумерами, призванными скорее избавить живодеров от эмоциональных страданий, чем избавить жертв от страданий физических. В конце концов я просто вытряхнула лобстеров прямиком из пакета в кастрюлю с кипящей водой, добавив в нее вермут и овощи. После чего настал момент испугаться не на шутку.
Кастрюля для лобстеров оказалась слишком мала. Хотя они и не визжали от ужаса в ту секунду, когда их бросили в кипяток, их неподвижность лишь затягивала этот невыносимый процесс. Это было похоже на те мгновения, когда машину заносит и ты уже не можешь ею управлять, а перед глазами проносятся горящие ярким пламенем покореженные автомобильные остовы, которые и станут твоей судьбой. Я знала, что животные вот-вот почувствуют боль и очнутся от комы, вызванной удушьем, а чертова крышка никак не хотела закрываться! Это было просто ужасно. Пришлось моему отважному/жестокому супругу взять дело на себя. Я думала, что у него случится истерика, как и у меня: он вроде бы никогда не увлекался ни охотой, ни рыбалкой. Но в роду у него были безжалостные техасские рейнджеры, так что гены сделали свое дело, и ему удалось присмирить страшных жуков — те почти и не дергались.
Говорят, лобстеры в кастрюле громыхают клешнями, пытаясь выбраться наружу, и их можно понять. Но я так и не узнала, правда ли это. Следующие двадцать минут я провела за просмотром игры в гольф по телевизору, врубив звук на уровне громкости концерта «Металлики». (Во время рекламы чуть стекла не вылетели.) Когда я наконец отважилась вернуться на кухню, от сильно покрасневших лобстеров не исходило никаких звуков. Джулия утверждает, что лобстеры готовы в тот момент, когда «усики легко выдираются из глазниц». Усики выдрались легко. Бедные зверушки. Достав их из кастрюли, я уварила бульон, добавив тушеные грибы, процедила полученный соус через сито (чтобы избавиться от завалявшихся глаз, усиков и тому подобного), затем, обжарив муку на масле, добавила в нее бульон.
В нашем преступном сообществе Эрик отвечает за убийство, а я — за расчленение. Подумать только: крутой парень, который походя оборвал земное существование двух ракообразных, стремительно покинул комнату, стоило мне зачитать вслух следующие строки: «…расщепите лобстеров вдоль на две части, стараясь не раскрошить панцирь».
