Я вытянула свою руку из-под руки Джареда, но по-прежнему ощущала тепло его ладони.
* * *
Саншайн встретил нас неприветливо. Ребята отправились в город на разведку, а мы с Аларой остались в фургоне, пытаясь отыскать в дневниках какие-нибудь сведения о сундуках для диббуков.
Алара открыла страницу с замысловатым символом – кру́гом с шестиконечной звездой в центре. Внутри круга и снаружи его были написаны слова на неизвестном языке. Точно такой же символ был нарисован на полу на складе.
– Что это?
– Капкан Дьявола. Это из «Гоэтии», одного из самых старых существующих гримуаров. Если демон попадет внутрь, выбраться обратно он уже не сможет. – Алара пальцем провела по внешнему кругу. – Если линии будут достаточно точны, Капкан может даже уничтожить демона.
Пониже был нарисован еще один символ: две перпендикулярные линии с затейливыми завитками на концах.
Рядом с ним было написано «Miray la».
– Это французский?
– Гаитянский креольский. Это значит «Стена».
– Это что-то вроде Дьявольского Капкана? – спросила я.
Алара покачала головой:
– Стена – просто сдерживающий символ. Она может удержать духа внутри, но недостаточно сильна, чтобы уничтожить его. Это ты должен сделать самостоятельно.
Я смотрела на Дьявольский Капкан и гадала, доводилось ли маме когда-нибудь видеть этот символ, пытаясь увязать в своем сознании женщину, которая пекла мне брау ни каждый раз, когда у меня случался неудачный день, и отколовшегося члена Легиона.
Алара захлопнула тетрадь:
– Ничего. Будем надеяться, что ребятам повезет боль ше. – Везение в данной ситуации было понятием относительным. – Но тебе понадобится нечто большее, чем везение.
– Что ты имеешь в виду?
Она забралась в фургон и вернулась с обмотанной изолентой пушкой и пригоршней соляных патронов.
– Большинству людей нужно уметь защищаться только от живых. Я намерена позаботиться о том, чтобы ты могла сказать то же самое про мертвых.
Утром перед отъездом из мотеля Алара одолжила мне кое-какую свою одежду, поскольку моя пропахла канализацией. Теперь карманы у меня были набиты соляными патронами и гвоздями.
– Перемести руку повыше. – Алара показала мне, как правильно держать пушку. – Это дает бо́льшую возможность контроля.
– Поняла, – сказала я и взяла протянутое мне оружие. Пристроив его поудобнее, я собралась с духом и нажала на курок. Соляные заряды ударились о землю в нескольких шагах от дерева, в которое я целилась.
– В следующий раз постарайся не закрывать глаза, – вздохнула Алара.
После часовой практики я почувствовала себя уверенней и даже сумела попасть в несколько беззащитных деревьев и подстрелить одну колченогую белку.
Я сидела на траве, полируя ботинки ветошью, когда до меня донесся хруст гравия. Из-за угла фургона появился Прист в ярко-оранжевой толстовке с надписью «Обеды у Синди».
– Ну что, соскучились?
Следом за ним показались Лукас с Джаредом с двумя пластиковыми стаканчиками и розовой картонной коробкой.
Я кивнула на толстовку Приста:
– Это ты так для маскировки оделся?
– Альтернативой была толстовка с эмблемой Национальной гоночной ассоциации. И потом, моих фотографий, в отличие от некоторых, в газетах не публикуют.
– Это было по телевизору, а не в газете, – поправила я, как будто это что-то для меня меняло.
– Теперь и в газетах тоже.
Лукас бросил мне экземпляр местной газеты. Она была открыта на странице с моей фотографией и подробностями моего предполагаемого похищения.
Прист уселся рядом со мной:
– Не переживай. Про тебя напечатали на одной странице с историей о девяностошестилетней бабульке, которая выиграла в лотерею, поставив на дату рождения своей кошки. Так что про тебя, скорее всего, никто и не прочтет.
– Мы явились к вам с дарами. – Лукас передал каждой из нас по стаканчику, а Джаред открыл коробку.
Кофе с пончиками! Запах был божественный.
– Не дай бог, внутри окажется еще что-то розовое.
Алара надорвала несколько пакетиков с сахаром одновременно и высыпала их содержимое себе в чашку.
Я обошла фургон и побросала оружие в одну из спортивных сумок.
– Эй. – За спиной у меня стоял Лукас. – Прости, не собирался тебя пугать. Просто хотел кое-что подарить тебе. – Он сунул руку за пазуху куртки и вытащил оттуда блокнот из нелинованной бумаги. – Я знаю, твоя мама не передала тебе дневник, но подумал, может, ты са ма могла бы начать вести его. Или, если хочешь, можешь рисовать в нем. Прист говорит, ты здорово рисуешь.
Я протянула руку за блокнотом, и наши пальцы соприкоснулись.
Между нами определенно что-то было, пусть даже это и не походило на магнетическое притяжение, которое я чувствовала в присутствии Джареда. Я постаралась не думать о гипнотических голубых глазах и полных губах, которые у них были совершенно одинаковыми, и посмотрела на Лукаса. Рядом с ним я чувствовала себя в безопас ности, а дружбу он предлагал так же непринужденно, как улыбался.
– В магазине никаких других не было, но, как только у меня появится возможность, я раздобуду для тебя настоящий блокнот.
– Что ты, он просто отличный. Я скучаю по рисованию. – Я прижала блокнот к груди и неловко обняла Лукаса. – Спасибо.
Лукас взял меня за талию и притянул ближе. Я почувствовала запах его кожи – запах леса после дождя. Его щека коснулась моей.
– Не за что.
Я сунула блокнот в сумку и следом за Лукасом вышла из-за фургона. Джаред в нашу сторону не смотрел, старательно разглядывая что-то у себя под ногами.
– Ну как, разузнали что-нибудь?
Алара высыпала в кофе еще два пакетика с сахаром.
– Ну, слушайте. – Прист разорвал глазированный пончик надвое и сунул половину в рот. – Тут неподалеку есть старый магазин для фокусников. Он принадлежал какому-то чудаку. Официантка в закусочной сказала, что он вечно колесил по округе и привозил из своих поездок всякие диковинные штуки для своего магазинчика.
Алара сморщила нос:
– Терпеть не могу фокусников. Хуже только мимы и клоуны.
Прист прикончил вторую половину пончика:
– Ты не единственная, кто их терпеть не может. Пару недель назад этого владельца обнаружили в собственном магазинчике мертвым. Когда мы поинтересовались, как он умер, она стала твердить, что это слишком ужасно, чтобы говорить о таких вещах вслух.
