— Угу.
На следующий день мы уже втроём сидели на той же кухне и я опять рассказал о вчерашнем случае, а вместе с этим и правду про мои превращения.
— Почему вы сразу мне не рассказали про это? — спросил Торвальд, после моего рассказа.
— Я не хотел, чтобы об этом знал ещё кто-то.
— Идиот!
— Угу, — не стал я оправдываться.
Мы замолчали на какое-то время.
— Что ж, фигово, — наконец констатировал Торвальд. — Если так и будет оставаться и дальше, то ты представляешь опасность для окружающих.
— Но что мне делать?
— Не знаю. Леона, а у тебя есть мысли на этот счёт?
— Я тоже не представляю, как с этим быть.
— А что, у вас там с этим не сталкивались?
— Нет. У нас есть изменённые, но никто не умеет менять облик. Я ночью порылась даже в интернете, но там тоже ничего нет.
— И не мудрено. Но знаете что?
— Что?
— Для того чтобы решить какую-то проблему, сначала надо установит в чём она заключается.
— А разве тут не ясно? Я становлюсь потенциально опасным зверем.
— Да, но почему?
— То есть?
— Видишь ли, друг мой. Ты ведь не в первый раз меняешь обличие, но до этого времени зверь никак не проявлялся.
— Ну.
— И, кажется, я понял почему. Все предыдущие разы тебе не грозила опасность. Ведь все они были тренировочными.
— Точно. Но, что это значит?
— А вот что. Тебе нужно приручить этого зверя. А для этого надо выпустить его на волю.
— Что?! — я аж вскочил с табуретки, опрокинув её. — Да ты хоть представляешь, о чём говоришь?! А если я пойду убивать всех направо и налево?!
— Не волнуйся ты так. Нервные клетки не восстанавливаются. Конечно, есть опасность, но другого выхода нет. Нельзя приручить того, кто заперт. А поскольку твоя клетка оказалась не полной гарантией безопасности, то у тебя и подавно нет выбора.
Я вернул стул на место и сел на него. Опять он оказался прав. Вот зараза!
— Но как это сделать, чтобы никто не пострадал?
Он как-то нехорошо улыбнулся. Мне даже стало жутко.
— Скажи, о мой юный друг, а ты когда-нибудь бывал в Тайге?
* * *
Через четыре дня мы втроём летели к какой-то мало изученной области Тайги.
— Торвальд! — позвал я его, перекрикивая шум вертолета. — Так откуда ты достал этот вертолет?!
— Что?!
— У кого стащил вертолет, говорю?!
— Одолжил у одного старого знакомого!
Он не перестаёт меня удивлять — я, конечно, знал, что он не бедный человек, но не настолько же. И всё ради чего? Только чтобы доставить меня в какую-то Богом забытую дыру и бросить там. На том совещании мы решили забросить меня как можно подальше в эти непроходимые леса и оставить там без всего. Что бы выжить и добраться до назначенного пункта мне придётся очень долгое время находиться в зверином обличии, так что это идеальные условия для его укрощения. Если же у меня ничего не получится, то останусь там на всю жизнь. Но об этом я старался не думать.
— Да не волнуйся ты так, всё будет отлично! — ободряюще похлопал он меня по плечу, поняв моё состояние.
— Подлетаем! — прокричал из кабины пилот. — Сесть тут негде, так что придётся прыгать! Я постараюсь как можно ниже спуститься!
— Ок!
Вертолёт снизился на минимальную высоту, и мы открыли дверь. На мой взгляд, высота всё равно была большой, а опушки деревьев выглядели как лес копий. Честно скажу — я чуть не передумал прыгать. Всё-таки не надо было поддаваться уговорам Леоны на такой способ высадки.
— Серж, не волнуйся, всё будет отлично! — уже в который раз по счёту успокаивала меня, эта гадина. — Если что-то случится, то твой организм залечит тебя!
— А может лучше что-нибудь другое придумать?!
— Не бойся, посмотри как красиво! — я ещё раз выглянул в распахнутую дверь и тут почувствовал пинок под зад. Летел я не долго, но зато громко при этом матерился.
Первое столкновение с реальностью произошло на сколько-то там метров над землёй, я со всего маха налетел на какую-то ветку и больно ударившись, продолжил падение. По мере приближения к земле моё многострадальное тело успело познакомиться, наверное, со всеми ветками этого проклятого дерева. Кульминацией была земля и камень, о который я ударился головой, после чего потерял сознание.
Первые дни пребывания в этом зелёном аду были для меня настоящем кошмаром. При падении я переломал пару ребер, сломал ногу и получил много ушибов. Боль была адской, но Леона оказалась права — всё заросло уже к концу дня. Однако даже это не сильно мне помогло. Я оказался здесь без всего: ни еды, ни компаса, ни карты, вообще ничего, кроме одежды. У меня было только направление, по которому я должен был идти строго на север, до какой-то речки, а потом продолжать путь на запад, вдоль неё.
Обычный человек не выжил бы в таких условиях. И если бы я был им, то, наверное, и сгинул там. Спать приходилось на открытой земле. Чтобы добывать пропитание каждый раз перевоплощался, иначе дичь не догнать и не завалить, причем мясо приходилось есть в сыром виде. Бр-р, ужас! Постепенно я всё реже и реже стал возвращаться в человеческий облик и только на ночь превращался обратно.
Не знаю, скольк заняло времени мой путь до речки, но к тому времени, как все-таки добрался, я уже даже на ночь не становился человеком. И, кажется, наш прогноз о том, что такое продолжительное нахождение в звериной шкуре выпустит его, оправдались. Я всё чаще стал замечать ярость моей второй сущности. Однако это всё происходило постепенно.
Кризис наступил уже на следующий день, когда я пробирался вдоль речки. Зверь проснулся полностью.
Хотя я и готовился, но это произошло для меня столь неожиданно, что даже не понял сначала, что происходит. Нечеловеческая злоба и ненависть обуяла меня. Хотелось рвать и метать, но самое страшное, это жажда человеческой крови. Если раньше моё человеческое сознание вытеснялось неожиданно и резко, то благодаря тому, что сейчас это произошло медленно, оно не провалилось в беспамятство. Кажется, такое уже было в том мире, но тогда верх взял зверь. Сейчас же я не собирался так легко сдаваться и приготовился дать ему решительный бой.
«Х-р-р, крови-и!», — прозвучало его требование у меня в голове.
«Нет!»
«Почему? Я же чувствую недалеко людей. Я хочу есть!»
И действительно, где-то впереди чувствовалось присутствие людей. Это было плохо: если зверь попробует сейчас человеческого мяса, то я уже никогда не смогу его победить. А значит, надо было торопиться.
«Я сказал, НЕТ!»
