Путешественников провели в просторную комнату, больше похожую на уютную гостиную, нежели на место для допросов, и пригласили сесть напротив пустого резного стола. В комнату вошла троица монахов – двое мужчин и женщина. Все они были среднего возраста и имели очень серьезный вид.
Как только монахи расселись по своим местам, полицейский офицер шагнул вперед и отдал им честь, приложив ладонь ко лбу, а затем размашисто отдернув ее вниз:
– Вот те, за кем вы нас посылали, Высокий Книжник.
Симна наклонился и прошептал другу:
– Попробую-ка я угадать. Это те самые праведные, высокие и могущественные Блюстители Правильного Мышления. Если хочешь знать мое мнение, выглядят они странновато. Впрочем, мне нравится золотая вышивка на их мантиях.
– Тебе вообще нравится все золотое, – сказал Эхомба.
Северянин взвесил слова друга.
– Не всегда. В детстве у меня была тетушка с полным ртом золотых-зубов. Когда она наклонялась, чтобы меня поцеловать, я каждый раз плакал – боялся, что она меня съест.
– Держи себя в руках, – предупредил Симну пастух, – и нам, возможно, удастся уйти без всяких осложнений, если их удовлетворит причина нашего посещения этой страны.
Позади него и несколько справа на задних лапах сидел Алита и занимался тем, что тщательно умывал морду, демонстративно не обращая внимания на то, что затевают люди, будь то друзья или незнакомцы.
– Добро пожаловать в Тетсприах. – Мужчина, сидевший посередине, сложил на столе руки и улыбнулся путешественникам. Выражение его лица, насколько Эхомба мог судить, было искренним.
– Странный у вас способ приветствовать чужестранцев, – отозвался Симна не особенно вежливо. Эхомба ткнул его локтем под ребра.
Женщина сразу же всполошилась:
– Вы были ранены по пути сюда? Вам больно? Или вы претерпели какие-либо притеснения по пути с гор Анисвоар?
– Нам не причинили вреда. – Эхомба посмотрел на нее с любопытством. – Откуда вы знаете, что мы пришли с этих гор? Ведь мы могли прибыть в вашу землю и с востока, и с запада.
Симна с сарказмом заметил:
– А я знаю откуда, длинный братец. Птичка на хвосте принесла.
Круглолицый монах с блестящими глазками, сидевший слева, выпрямился на стуле.
– Совершенно верно. – Понизив голос, он пробормотал своим коллегам: – Они разговаривали с гражданами?
– Нет, – возразил мужчина в середине. – Думаю, он просто восприимчивый.
– Странно. – Женщина пристально рассматривала Симну. – Он не похож на восприимчивого.
Эхомба поспешил увести разговор от своего товарища.
– Нам сказали, что мы доставлены сюда, потому что наши мысли не соответствуют образу мыслей, который вы утвердили в вашей стране. Я никогда ничего подобного не слышал. Как можно издать декрет о том, что людям разрешено думать?
– Не «Что», – поправила женщина. – «Как». Нас волнует образ мыслей народа. А то, о чем они думают, – не наше дело.
– Совершенно не наше, – добавил монах на дальнем конце стола. – Мы решительные противники вторжения в личную жизнь.
Эхомба тем не менее сомневался.
– А указывать людям, как им думать, не является вторжением?
– Ни в коем случае. – Сияющий монах в центре разжал ладони и положил их на стол. Золотые символы на его мантии запрыгали и замерцали в приглушенном свете, наполнявшем помещение. – Таков путь к преуспевающему и процветающему обществу. Ведь вы не станете оспаривать, что все виденное вами в Тетсприахе говорит о процветании, что люди столь же здоровы и привлекательны, как и их жилища?
– Пожалуй, – признал пастух. Эти люди не только позволили им с Симной во время допроса не отдавать оружие, но и разрешили коту сопровождать их во внутреннее святилище. Значит, они совершенно уверены. Вот только в чем? Вооруженные служители, сопровождавшие сюда друзей, остались снаружи. Ни у одного из монахов не было даже кинжала. Каким образом они могли защититься, если, к примеру, Симна выйдет из себя и бросится на них с обнаженным мечом? Они сидели за столом с таким видом, словно их не беспокоила опасность, которую могут представлять собой вооруженные иноземцы. На Эхомбу все это производило сильное впечатление. Это и тревожило его, и вызывало у него острое любопытство.
– Ладно, – вздохнул северянин. – Скажите, что мы должны сделать, чтобы выбраться отсюда? Если это штраф, то мы постараемся наскрести денег и заплатить.
– О нет. Штраф характерен для примитивных насильственных режимов. – Женщина снова улыбнулась ему. – Это все равно что приставить вам нож к горлу посреди улицы. Нам никогда такое в голову не пришло бы.
– Ни в коем случае, – подтвердил средний монах. – Мы не являемся карательным органом, наказывающим физически либо финансово.
Симна почувствовал некоторое облегчение.
– Приятно слышать.
– Тогда чего вы от нас хотите? – В отличие от своего друга Эхомба не успокоился. – Зачем нас сюда привели?
– Как зачем? Разумеется, чтобы вам помочь! – Все трое заулыбались еще лучезарнее, чем раньше.
Услышав такое заявление, северянин утратил самообладание.
– Что вы имеете в виду – «помочь»?
Монах слева взглянул на него с бесконечным сочувствием.
– Конечно же, мыслить надлежащим образом.
Симне ибн Синду эти слова не понравились. В высшей степени не понравились.
– Благодарю, но я думаю самостоятельно вот уже почти тридцать один год, и этот процесс вполне устраивает меня в том виде, как он протекает. Живу своим умом, так сказать.
– О, не беда, – заверил его монах. – Подобной точки зрения придерживается большинство неверно мыслящих, но это легко исправимо. Не беспокойтесь: мы займемся этим в ваших же интересах.
– Клянусь Гамбралой, мне что, по слогам вам повторить? Я не желаю, чтобы «этим» занимались!
Эхомба успокаивающе положил ладонь на плечо другу. Но распалившийся Симна сбросил руку, хотя из уважения к товарищу не выпалил тех слов, которые вертелись у него на языке.
– Почему вас заботит то, как мы думаем? – Пастух обратился к заседателям совершенно спокойным голосом, и тон его выражал почтение и неподдельный интерес. – Мы прибыли из других земель и всего лишь идем через вашу страну. Если повезет, то уже через несколько дней мы пересечем границы Тетсприаха. Тогда наш образ мыслей больше не будет вас касаться.
Женщина медленно покачала головой.
– Если бы мы позволили такому случиться, то уклонились бы от исполнения своего долга в отношении нашего собрата. На всех нас тогда следовало бы наложить епитимью.
– Вы с каждым гостем так обращаетесь? Не думаю, что у вас завязались добрые торговые отношения с соседями. – Симна несколько успокоился.
