Она допила коньяк и встала с дивана. Антикварные часы,стоявшие на книжной полке, показывали десять минут двенадцатого. Надяприслушалась, надеясь определить по звукам, что происходит в квартире. Но впентхаусе было тихо. Она вздохнула и передернула плечами.
Выразив желание чего-нибудь выпить, она не подразумевала подэтим, что готова прыгнуть к Эндрю в постель. Ей хотелось побыть немного вобществе этого милого человека, но не более того. Нынешний поворот событий сталдля нее неожиданностью. Она не предполагала, что Эндрю так отреагирует на ееслова, вырвавшиеся под влиянием коньяка. Конечно, ей хотелось разобраться всвоих новых мыслях и ощущениях, но она была не готова сочувствовать мужчине.Она бы предпочла, чтобы он признал свою несостоятельность либо выразил надежду,что попытается исправиться с ее помощью. Андерсон решил признаться ей в своейслабости, лелея надежду, что она примет его таким, какой он есть, со всеми егопричудами, пороками и недостатками. Не хватало только, подумала Надя, чтобы оноказался мазохистом и попросил ее привязать его к кровати и выпороть кнутом.
Время тянулось томительно медленно. Надя переходила от однойкартины к другой, рассматривала статуэтки, но продолжала думать о своем.Наконец в половине двенадцатого она допила кофе и пошла искать пропавшего Эндрюв бесчисленных комнатах пентхауса. Он не удосужился сказать, где находится егоспальня, и она стала дергать за ручки всех дверей. Они оказались запертыми.Надя прошла до конца коридора и дернула на себя еще одну дверь – она поддалась.Ее взору открылась просторная спальня, декорированная в голубых тонах: голубымибыли бархатные шторы на окнах, покрывало кровати и абажуры настольных ламп.
Надя решила, что попала в опочивальню горничной: на краюширокой кровати сидела светловолосая женщина в вечернем платье кремового цвета,светлых колготках и замшевых туфлях с ремешком. На правой руке ее сверкали трикольца с драгоценными камнями, а на правом запястье был надет массивный золотойбраслет, усыпанный бриллиантами. На лицо ее был наложен обильный грим, чтоделало его вызывающе-вульгарным. Волосы, завитые в локоны, касались плеч, налоб была начесана челка. Ярко-красная помада придавала губам сексуальность,наклеенные ресницы и синие тени на веках сообщали взгляду откровенное бесстыдство.
Надя пригляделась к незнакомке и ахнула. На нее смотрелЭндрю Андерсон, переодетый женщиной и в парике.
– Боже! – прошептала она, сжав руками щеки.
– Я не гомосексуалист! – поспешил предупредить ееон.
Надя растерялась. Первоначальный ужас сменился любопытством.В своем новом облике Эндрю совершенно не походил на мужчину. Он превратился встройную привлекательную даму с миловидным лицом и изящной фигурой.
– А знаешь, ты даже похорошел в этом наряде! –сказала Надя.
Он воспринял это как комплимент и просиял.
– Ты удивлена? – спросил он.
– Еще бы! – Теперь Надя поняла, почему Эндрю такбережно обращался с ее платьем и рассматривал ее туфли: он прикидывал, как самсмотрелся бы в них.
– Ты первая, кто увидел меня в таком виде, –сказал он.
Надя села рядом с ним на кровать и спросила:
– И что ты хочешь, чтобы я сделала?
Она положила руку ему на колено, обтянутое тонким нейлоном,отметив, что волос у него на ногах совершенно нет, видимо, он их сбривал. Эндрюповторил:
– Я не гомосексуалист, меня тянет исключительно кженщинам, это правда!
– Но в таком наряде ты не осмеливаешься заняться с нимисексом и поэтому испытываешь дискомфорт, верно?
– Абсолютно! Мне нравится ощущать кожей мягкостьтканей. Однажды я примерял новые колготки, и меня случайно застала за этимзанятием моя жена. С тех пор она больше не подпускала меня к себе. В результатемы развелись.
«Что ж, – подумала Надя, – вот она, горькаяправда!» Эндрю полностью раскрылся перед ней, ничего не утаив. И теперь ейпредстояло решить, уйти или остаться. В любом случае нужно было проявитьосторожность и такт. Андерсон оставался крупным партнером банка, в котором онаработала. Да и ничего плохого он ей не сделал, она сама напросилась к нему вгости и вызвала его на откровенность.
– Мне потребуется твоя помощь, Эндрю, – сказалаона. – Мне еще никогда…
Он обнял ее и поцеловал в губы. Его шелковое платьезашуршало, коснувшись ее атласного. Она почувствовала, как его фальшивая грудьнадавила на ее груди. Она обняла его за шею и страстно поцеловала, просунувязык в рот.
– А как же мне теперь тебя называть? – спросилаона.
– Эндриа! – ответил он.
Надя встала, не в силах усидеть на месте после столькихнеожиданных впечатлений. Она испытывала к этому человеку сочувствие исострадание, но не отвращение. Нет, Эндрю был ей вовсе не противен, напротив,ее охватило возбуждение от встречи с этой абсурдной ситуацией. Извращенцевтакого типа она еще не встречала.
Надя дотянулась руками до застежки бюстгальтера у себя наспине, расстегнула ее, потом – молнию на платье и спросила:
– Ты будешь раздеваться, Эндриа?
– Да, – ответил он, глядя на нее с благодарностьюи опаской.
Он встал, снял платье и аккуратно повесил его на спинкукресла, оставшись в белом корсете с атласными бретельками и шестиугольнойатласной накладкой на промежности. От нижнего края корсета по бедрам тянулисьподтяжки, на которых держались чулки, принятые поначалу Надей за колготки. Подбюстгальтер были подложены подкладки из поролона и мешочки из прозрачногопластика, наполненные вязкой жидкостью. Под белыми ажурными трусами проглядывалпенис.
– Очень мило, – одобрительно промолвила Надя,глядя на эту явно мужскую принадлежность, выпирающую из-под ткани.
– Я рад, что тебе нравится, – сказал Эндрю-Эндриа.
– Ты хочешь заняться сексом в таком виде?
– Это смешно, не так ли? – с виноватым выражениемлица спросил Эндрю.
– Нет, – сказала она, изо всех сил сдерживая смех,рвущийся наружу. – Я хочу, чтобы ты трахнул меня в таком наряде. Это будеточень оригинально. Только не тяни, пока я не передумала!
Надя скинула туфли, сняла платье и кинула его на спинкукресла. Быстренько сняв бюстгальтер и колготки, она села на кровать и, вытянувноги, сказала:
– А я тысячу лет не надевала чулки!
– Я обожаю их! – воскликнул Эндрю. – Онитакие сексуальные.
Надя уловила в его голосе нотки непринужденности и спросила,решив, что подходящий момент для этого настал:
– Ты бреешь ноги?
– Да, слегка. Я не очень-то волосат от природы.
– А мне постоянно приходится сбривать волосы, –посетовала Надя.
– Но зато тебе не нужно брить подбородок, – сулыбкой заметил Эндрю.
