Наконец, сторговались. Сумму он снизил, даже угостил соком, но потребовал путевку себе и жене. С огромным удовольствием Анюта предложила ему Египет. Там сейчас дует страшный ветер хамсин. А не надо жадничать!
Во всех этих заботах разговор с Ледовских забылся. Только закрывая машину, нажимая кнопочку на электронном ключе, она вспомнила о брате художника и его «ауди». Снова засвербило сердце.
Охранник стоянки кивнул ей, прощаясь. Анюта потопала к дому.
«Да, несовпадение жанров… – говорила она себе. – Словно кто-то оформлял спектакль… скажем, «Время, вперед!»… и использовал при этом декорации «Вишневого сада». Да, именно такое впечатление. Бывают же такие спектакли?… Оформление… Но ведь вначале идет сценарий? – Какая-то догадка пронеслась в голове, но бесследно исчезла. Анюта обратила внимание, как безлюдна улица, ведущая к дому. Наверное, этот подсознательный испуг и выгнал догадку из головы. Под влиянием темноты мысли изменили направление. – Темный разговор… Почему вопрос о виде денег он назвал самым опасным? Что вообще может считаться опасным в подобных делах? То, что указывает на преступника, разумеется! То, что его разоблачает! Значит, вид этих денег ведет к преступнику? Каким образом? Может ли браслет стоить три миллиона долларов? Ну, с некоторыми оговорками… Браслет ведет к этой Ольге… Но он ведь принадлежал ей, кажется? А потом куда-то делся. Что – Игорь его украл?.. Чушь какая-то… Кроме того, этот бывший студент прекрасно знает, что я знаю про браслет… Значит, не это знание внезапно может стать смертельно опасным… Так это не браслет? Картина? Может ли картина привести к своему хозяину?.. Почему убили художника, если у него уже не было того, что стоило три миллиона? Почему он не сразу понял смысл письма, зато через несколько дней нашел объяснение каждому слову? Если письмо оказалось таким понятным, то почему он не смог сразу этого сделать?!…Может ли человек предчувствовать свою смерть? Стоп!»
Уже открыв дверь в подъезд, она остановилась и снова оглядела пустынный переулок.
«Почему я так подумала?! Почему я задала этот вопрос?!»
В переулке не горел ни один фонарь. Такое у них было впервые. Анюта хотела задрать голову и посмотреть, что случилось: разбили, что ли?.. Но вдруг поняла, что боится уводить взгляд от окон подъезда. Тем более боится поднимать его наверх. Голова инстинктивно заняла такую позицию, при которой обзор был максимальным.
Вот вспыхнули фары в конце переулка, свет пробежал по стенам домов – собственное сердце стало хорошо слышно ей… Не добежав до Анюты всего несколько шагов, два параллельных луча свернули в сторону: машина уехала в арку.
Вдруг пространство вокруг нее искривилось и зазвенело. Его линии вначале размыто завибрировали, а потом застыли, как при мгновенной заморозке, и стали четкими – какими Анюта их никогда раньше не видела. Тысячи мыслей вспыхнули в голове – словно она научилась думать обо всем одновременно:
«Этот парень из Мингосимущества напоил меня не соком, а каким-то ядом? Наркотиками? Почему таким странным предстал передо мной мир?»
«Я переутомилась? Это гипертонический криз?»
«Надо замуж! Это уже гормональные нарушения! Климакс, вот что!»
«Не упасть бы в лужу в моей персиковой шубке!»
«Это тень! Да! Кто-то прислонился к стене в подъезде! На моем этаже. Но это утолщение видно через окно! А теперь не видно! Он двинулся вниз!»
Она тоже отступила назад, но ноги, как в кошмарном сне, стали хрупкими и непослушными. Шагов в своем гулком подъезде она не слышала – и это было, пожалуй, самое страшное. Потому что в окне она видела тень, скачущую от стены к стене. Он не просто спускался – он бежал!
Снова зашипели мысли (теперь их нельзя было прочитать), невнятное гудение наполнило Анюту изнутри – сама себе она показалась колоколом – и вдруг посреди этой мешанины, тошноты, бешеного загрудинного стука звонкий и насмешливый голос сказал ей четко и громко – прямо в ухо!
«Беги!»
Она побежала в тот момент, когда он выскочил из подъезда.
Темная фигура в куртке, круглая маленькая голова – тень, а не человек. Он зло дышит, в руке у него что-то длинное и толстое.
Он почти сразу приблизился к ней – так ей показалось. На самом деле, они почти добежали до конца переулка. Снова вспыхнул свет фар, теперь сзади – машина, оказывается, не поехала во двор, а затаилась в арке.
«Там банк! Впереди! – четко сказал тот же голос. – Там охранники!»
Они бежали молча – она слышала только пыхтение. Потом зашумел мотор. Впереди открылся желтый прямоугольник стеклянной двери, а в нем – чья-то фигура, идущая навстречу бегущей Анюте. Фигура была еще очень далеко.
«Я не добегу! – поняла Анюта. – Все бесполезно!» Химическая реакция, запущенная этими словами, мгновенно совершилась, ее результаты за доли секунд прошли по всем министерствам и ведомствам: ноги предательски подкосились. Настигший ее человек шумно втянул воздух в легкие.
«Капюшон!» – весело скомандовал голос.
Она поскользнулась, подняла в падении руки, отвела их назад, дернула из последних сил – искривленный пыхтящий мир ярко вспыхнул, к лицу приблизился грязный сугроб, и голос-весельчак еще успел пошутить напоследок.
«Бум!» – громко сказал он, уходя куда-то вдаль, в тишину…
* * *
– Фатеев, вы будете говорить? – Кайдановский упер локти в стол, положил подбородок на сцепленные кисти, тоскливо оглядел сидевшего чуть поодаль Фатеева. – Ведь все уже ясно… Какой смысл отпираться?
– Какой смысл говорить? – уныло возразил Фатеев. – Если и так все ясно…
– Ваша сестра вчера показала на допросе, что видела это письмо.
– Какое это письмо она видела?
– В котором говорится, что ваша жена умерла от лейкемии.
– Ну видела… И что?
– Это вы его распечатали?
Фатеев несколько секунд посидел молча – видно было, что не вспоминал, а соображал.
– Я, – неуверенно согласился он.
– Вы же вначале говорили, что его нашли!
– Я обманывал. Я его распечатал.
– Где? Называйте место.
– Я уже называл. В компьютерном клубе. На Островского.
– Там нет таких принтеров. Мы проверили. И вас там не видели… Слушай, Фатеев, ты вообще компьютер включать умеешь?
– Умею, – обвиняемый вдруг поперхнулся и закашлялся. Со вчерашнего дня у него была температура, болело горло. Выглядел он, впрочем, лучше, чем дома: был, наконец, чистым, нормально одетым (сестра принесла спортивный костюм). Следователь подумал, что когда-то это был даже красивый мужчина.
– Включи, – предложил он, разворачивая монитор.
– Вот еще… – Фатеев вытер рукавом пот. – Я не обязан это доказывать.
– Сестре ты не сказал, откуда письмо. Она тоже поняла, что ты, наоборот, получил его от кого-то.
