— А ну как Молдавия вообще перестанет существовать? — выразил он свои опасения единственному советнику, которому доверял. — Президентом чего же я тогда буду?
Советник вздохнул, подошел к сейфу и открыл его ключом, висевшим на его цепочке рядом с крестиком.
— Еще первый президент Молдавии, — начал советник. — Снегур, приказал поставить этот сейф здесь. И оставил в нем послание потомкам. И поручил мне передать содержимое сейфа президенту Молдавии, при котором дела в стране пойдут хуже некуда.
— Гм, — пробормотал Лупу. — откуда же он знал, что дела в стране пойдут именно хуже некуда?
— Потому что они, — объяснил советник, — шли так с самого начала, но первые годы нам было что проедать, пропивать и разворовывать. Итак, ваш пакет, ваше высокопревосходительство!
Лупу жестом велел советнику остаться и раскрыл пакет. На бумаге было написано тяжелым почерком Снегура:
«Когда в стране станет совсем хреново, срочно начни с кем-нибудь воевать».
* * *
О том, что мечты умирают как люди, Серафим Ботезату, постаревший за десятилетие изрядно, узнал осенью в Ларге. Опубликовав в районной газете объявление «Переводчик с норвежского языка ищет работу», он здорово удивился, когда к нему в дом пришел Никита Ткач. Основатель первой команды Ларги по керлингу.
— Понимаешь, — объяснил Никита, — мы летом будем в Норвегии выступать, поэтому мне бы хотелось, чтобы ты приготовил нам приветственные транспаранты.
— Хорошо, — кивнул Серафим, — ну, а Италия?
— Мы должны были попасть туда летом, — смущенно ответил Никита, — но… отказались.
— Не пустили? — спросил, не поднимая головы, Серафим.
— Нет, пускали, — объяснил Никита, — но мы сами не поехали.
— Вы сами, — прошептал Серафим, — что?!..
Никита Ткач, краснея, объяснил. Команда по керлингу, которую он сколотил для того, чтобы вывезти в Италию своих земляков, только на первых порах была шутовской.
— Потом мы, — говорил, зажигаясь, Никита, — и в самом деле увлеклись керлингом. Мы полюбили его. В этой игре есть своя философию. И мы прониклись ей. И поняли, что наш рай там, где есть керлинг. Вот наша настоящая Италия…
Серафим слушал, не веря себе. Никита все говорил, говорил, и в печи догорали остатки ореха, под которым Серафим так любил спать когда-то, но который срубил… За десять лет команда по керлингу из города Ларга (Молдавия) добилась значительных успехов. Второе место на чемпионате Европы, бронза на Чемпионате Мира. Теперь вот к Олимпийским играм в Пекине готовятся. Конечно, поначалу был соблазн на первых же зарубежных соревнованиях выйти из гостиницы и скрыться. Но любовь к керлингу победила. А теперь вот они должны были поехать в Италию на соревнования, но…
— Но что?! — сквозь зубы спросил Серафим.
— Понимаешь, — виновато объяснил Никита, — мы отказались, потому что турнир в Норвегии, он интересней для нас, потому что там соперники сильнее. Так что мы отказываемся от Италии…
Серафим вытер дрожавшую, как пламя, в уголке глаза слезу и тоже заговорил. Неужели ты не понимаешь, спрашивал он Никиту, что ты предал не только нас, но и себя. Что, отказавшись от мечты попасть в Италию, ты надругался над прахом деда Тудора? Несчастного Василия, который погиб от пули? Над светлой памятью пропавшего невесть где отца Паисия? Над тысячами и сотнями тысяч наших земляков, погибших в крестовых походах в поисках Святой Земли — Италии? И что ты, Никита Ткач, отказался от самого себя… Никита, молчавший в ответ, вздохнув, поднялся и вышел. Серафим пошел было ему вслед, да махнул рукой и снова заполз под одеяло. Мужчину знобило. Он плакал.
* * *
Новый президент советовался с помощником. Лупу очень нервничал. Ведь в его планы руководство государством не входило. Куда лучше ничего не делать в парламенте. А тут сразу — в президентское кресло, да еще войну начинай… Мариан очень нервничал!
— Легко сказать, — пожаловался Лупу, скомкав завещание Снегура, — воевать. С другой стороны, отвлечем население. Война.
— Так точно-с…
— Ладно. Решено. Правда, есть вопросы. А с кем?! Кто слабее нас?!
— Никто, — решительно покачал головой советник, — вообще никто. Значит…
— Значит, — понял Лупу, — надо воевать самим с собой?
— Верно, — согласился советник. — Нападем на какой-нибудь район, рад два, делов-то!
— Отлично, — решил Лупу. — Давайте на Приднестровье нападем!
— Нельзя, — вздохнул советник, — можем проиграть…
— Тогда, — развел руками Лупу, — я даже не знаю.
Советник подумал, после чего отодвинул от стены тяжелую бархатную портьеру. Лупу, раскрыв рот, увидел огромную порнографическую скульптуру: Зевс и Европа. Зевс, по замыслу скульптора, только начал превращаться в быка. Поэтому Зевс был еще с телом атлета, но уже с головой зубра, во лбу которого горела звезда[18]. Это чудовище овладевало девицей с нимбом из звездочек над головой, — символ Евросоюза, — вспомнил Лупу, причем девица уже почти не сопротивлялась и явно входила в раж… Что было особо пикантно, фигуры двигались и постанывали!
— Пардон, шеф, — смутился советник, — тяжкое наследие президента Воронина. Сей момент!
Задвинул портьеру, и механизм, судя по тому, что Зевс с Европой умолкли, отключился. Советник отдернул портьеру с другой стены и обнажил огромную карту Молдавии.
— Выбирайте! — ткнул он указкой в карту. — Населенный пункт по нраву!
— Давайте, что ли, на севере на кого-то нападем! — предложил Лупу. — Северяне… Терпеть их не могу, вечно самогонку жрут вместо вина!
— Нет проблем, — пожал плечами советник. — Ну, к примеру, Ларга?
— А это еще что такое? — поинтересовался Лупу, положив ноги на стол. — Город? Я вообще-то из Кишинева только за рубеж выезжал…
— Село. Постоянно у нас из-за них неприятности. Помните, какой-то поп собрал пару тысяч голодранцев и повел их в Италию? Так это из Ларги. Они вообще там все сумасшедшие какие-то. На местных выборах там один кандидат в мэры даже предлагал Ларгу объявить вольным итальянским городом!
— Что ж, давайте на Ларгу нападем. — почесал нос Лупу. — А в чем мы их обвиним?
— Так этот «вольный итальянский город» и вспомним, — рассудил советник. — Сепаратизм им пришьем.
— И тогда, — закончил Лупу, — свалим разруху на войну.
— Совершенно верно, — улыбнулся советник. — Ваше высокопревосходительство.
Лупу отпустил советника готовить приказ, а сам заглянул за портьеру. Бык со звездой во лбу глядел на нового президента вполне одобрительно. К тому же, длина его хозяйства в сантиметрах, поделенная на два, равнялась любимому числу Мариана, четырнадцати!
