Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
Через несколько дней она снова принимала у себя в отдельной выкрашенной в белый цвет палате, чей скупой интерьер охранял истосковавшийся по влаге филодендрон, посетителей — Герда и всех остальных, кто несокрушимо верили в возрождение прежней Юдит. С каждым визитом у них получалось играть эту роль все профессиональнее, и пациентка награждала их за это улыбкой.
Ночи в больнице протекали без сенсаций, даже с учетом того, что от глубокого сна после пробуждения оставалось впечатление искусственности, тем не менее тревожившим ее голосам, похоже, прописали стационарный период молчания. И только люстра с кристаллами из Барселоны не выходила у нее из головы. Порой Юдит посещали мысли о покупательнице — как ее звали: Изабелла Пермазон? — урвавшей для себя такое сокровище. И с чего она решила, что уже слышала однажды это имя или где-то прочла? — А поскольку это была пока что ее последняя загадка, то она была непрочь и поразмыслить на данную тему. После очередной неудачной попытки докопаться до истины Юдит всегда немного радовалась. Потому что в короткие периоды размышлений об Изабелле Пермазон успевала почувствовать, что в ее голове работало по меньшей мере еще нечто. Большую часть остававшегося времени она практиковала духовное лежание в покое на низком уровне, не выше матраца на ее казенной кровати, которую она, будь ее воля, никогда бы больше не покинула.
4
Первым ярким просветом в стекольном мутно-матовом существовании в роли пациентки больницы стала Бьянка.
— Девушка, ты — сама сияющая жизнь! — не удержалась от восторга Юдит. Прозвучало как у прабабки на смертном одре.
— А вы, честно признаться, к сожалению, нет, начальница, — возразила Бьянка. — Выглядите измотанной. По мне, так вам срочно нужно на свежий воздух. А потом в парикмахерскую.
При этом Бьянка не вызывала у Юдит зависти, так как мама Юдит заботилась о магазине во время ее отсутствия.
Тебе с ней тяжело? — спросила Юдит.
— Нет, вовсе нет, — ответила Бьянка. — Ваша мама во многом очень похожа на вас.
— Еще один такой комплимент, и можешь отправляться восвояси.
Позже разговор незаметно перешел на Ханнеса.
— Нам с Басти бросилась в глаза одна вещь, — призналась Бьянка.
— Нет, — остановила ее Юдит, — я больше не хочу о нем слышать. Пожалуйста, прекратите за ним следить, это нечестно.
И Юдит рассказала, что это Ханнес нашел ее и привез в больницу, и он все-таки единственный из друзей, который сидел возле ее кровати, пока она не пришла в себя.
— Да, мне ваша мама рассказала, — произнесла Бьянка. — Она ловит от него мега-кайф, думаю, она даже чуточку в него влюблена. А почему бы и нет? Из-за разницы в возрасте? А кому какое дело, вон, например, возьмите Мадонну или Деми Мур…
— В любом случае он мне больше не внушает страха, а в моем состоянии это самое главное, — заметила Юдит.
Бьянка спросила: могу я хотя бы рассказать, что заметил Басти? Я им горжусь, когда-нибудь он станет настоящим детективом, а потом, может, и героем сериала.
Затем последовала детальная разборка истории со светящимися кубиками: каждый раз, когда в дом, где живет Ханнес, то есть ваш бывший Ханнес, в темное время дня заходит какой-то человек, один за другим загораются пять кубиков. Это, как говорит Басти, подъездное освещение. Потом, если подождать, можно заметить, что загорается один кубик. А если еще подождать, то увидишь кубик на самом верху, примерно на уровне шестого этажа. Вскоре кубик светит уже на уровне первого или второго этажа, не выше, — так утверждает Басти. Потому что у всех, кто там живет, окна выходят на улицу. Некоторые кубики горят ярко, похоже, тот, кто проходит мимо двери, очень близко к окну, включает их на полную мощность. Некоторые кубики горят слабо. Но горят все. А потом горят в основном только другие рядом, это, возможно, кухни или гостиные или спальные, где жильцы включают свет. Однако какой-нибудь из оконных кубиков обязательно горит всегда, если жилец дома. Так говорит Басти. Но он мог гореть и раньше. В таком случае кто-то другой уже находился внутри. Логично? Юдит: логично.
Бьянка: у Ханнеса, то есть у нашего объекта, кубики на четвертом этаже — это кубики семь и восемь. Басти вычислил точно. А теперь внимание, госпожа начальница! Каждый раз, когда господин Ханнес вечером возвращается домой, загораются, как у всех других, пять кубиков один над другим. Это он включает свет в подъезде, никаких отклонений. Тогда Басти наблюдает за кубиками семь и восемь на пятом этаже. Он ждет десять секунд, тридцать секунд, минуту, две минуты — ничего. Пять минут — по-прежнему ничего не происходит. Десять минут — все так же. Пятнадцать минут… По-прежнему ничего, — тихо произнесла Юдит.
Бьянка: точно! Басти говорит, он способен ждать, пока не посинеет. Кубики семь и восемь на пятом этаже так и не загорелись. Это он подметил. Уже интересно, правда? Это означает лишь то, что господин Ханнес не включает свет, когда входит в свою комнату, не включает и после, он вообще никогда не включает свет. Живет в полной темноте. Увлекательно, правда? Юдит: да уж. Бьянка: тем не менее в подъезде он свет все-таки включает. Таким образом, делаем вывод: поскольку Ханнес не страдает светобоязнью, он не включает свет только у себя в квартире. Вы понимаете, начальница? — Нет, призналась Юдит, подумав, что и не желает ни во что вникать, а если бы и захотела разобраться, то решение наверняка оказалось бы банально простым, например у Ханнеса просто-напросто перегорели лампочки.
— Ничего не скажешь, Басти здорово поработал, — сказала она. — А теперь закончим на этом и оставим господина Ханнеса в покое, ладно?
— Ладно, — согласилась Бьянка. — А все-таки жаль, тут наверняка еще больше загадок. Но если вы его больше не боитесь и он вам больше не докучает, то, конечно, дальше наблюдать не имеет смысла.
5
Через две недели Юдит посоветовали покинуть клинику, поскольку ее шуб[6]теоретически должен был давно утихнуть, а дальше свое дело сделают предписанные лекарства. В действительности же, как поговаривали, клинике потребовались койки для новых психов. Дело в том, что ко Дню всех святых[7]по традиции у многих происходят обострения, и в стационаре возникает острая проблема с местами. Юдит хотела через Джессику Райманн воспрепятствовать своему выдворению, но та, как назло, находилась в Альпах на конгрессе по психиатрии. Не одним только пациентам время от времени было полезно подышать свежим горным воздухом.
Наступили выходные. Юдит смогла в последний раз насладиться казенным больничным питанием. В понедельник мама забрала ее и отвезла домой. Был один такой одержимый безумец, кажется американец, он обосновал учиненную им бойню во Вьетнаме тем, что не любил понедельники. Сильнодействующие таблетки, среди которых новые беленькие против депрессии, к счастью, так хорошо действовали на Юдит, что она воспринимала свою разговорчивую маму лишь в общих чертах, как бы в ослабленном звучании, различая ее речь по тону на страдание и сострадание.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
