Такие молоденькие не мой жанр.
Словом, очень умно я поступила, что взяла у него телефон — и не позвонила.
Однако в нынешней ситуации стоило с ним поговорить.
Тут я сообразила, что номер его мобильного все еще в памяти моей электронной записной книжки.
И точно — вот он, Крис. Фамилия очень шекспировская — Уикерсхем.
Выразительный актерский голос на другом конце провода лаконично ответил: «Это Крис. Оставьте сообщение».
Я напомнила, кто я такая и где мы познакомились. Затем попросила о встрече — задать ему несколько коротких вопросов.
Ничего соблазнительного, поэтому мало надежды, что он откликнется. Начни я кокетничать, было бы не лучше. «Э, — подумает Крис, — старушке нужно несколько месяцев, чтобы решиться только на звонок!» И не позвонит. Если сказать ему, что это серьезно и нам надо обязательно встретиться, он вообразит, что я заразила его какой-нибудь гадостью. Начнет дрожащей рукой набирать мой номер, вспомнит, что не спал со мной… и повесит трубку.
Тут коротко прогудел зуммер домофона — понятное дело, это Джек. Я испытала укол совести. Крису я звонила, конечно, по чисто деловому поводу. Да и познакомились мы до моей встречи с Джеком. Но никуда не уйти от того факта, что началось наше знакомство с «Сиськи с маслом» и я, было дело, вечер напролет трясла перед этим красавчиком своими, хоть и без масла.
Когда я впустила Джека в квартиру, вид у него был самый обычный. Я сообразила, что наш телефонный разговор разволновал меня одну. Джек улыбался во весь рот — щеки красные от холода и ветра. Он чмокнул меня в губы, и мы оба отпрянули — между нами проскочил разряд тока.
— Тьфу ты, — огорчился Джек, касаясь своих губ ладонью в перчатке. — Извини.
— Значит, на улице очень сухой воздух, — промолвила я.
Мой собственный голос показался мне странным — октавой выше, как будто чья-то невидимая рука сдавливала горло.
Я строго-настрого велела себе забыть инцидент и вести себя нормально, с достоинством. И тут же, вешая его пальто, я неловко повернулась и локтем чуть не вышибла Джеку глаз — Джек как раз наклонялся снять ботинки. Я вела себя так же неуклюже, как подростком в свое первое свидание.
Джек, кажется, ничего не замечал. Я нашла ему банку пива, а сама взяла допивать стакан минералки. Мы сидели по разным концам дивана, лицом друг к другу.
— Насколько я тебя знаю, — сказал Джек, — ты сегодня, разумеется, уже успела поработать. Как продвигается твоя статья? Ты по-прежнему уверена, что беременную женщину убил ее муж?
— Вне всякого сомнения.
Я схватилась за возможность долгого рассказа и стала подробно описывать историю подозреваемого: сложные отношения с родителями, неудачная карьера реставратора, запутанные отношения с женщинами и так далее, и так далее. Биографическая справка длиннее, чем в энциклопедии. Я знала, что Джека интересуют подобные вещи, но я знала и то, зачем треплюсь как заведенная. По мере того как мой рассказ подходил к концу, он смотрел на меня все внимательнее, а слушал все рассеяннее. Психолог с ученой степенью. Начальные этапы паники он еще в университете изучал.
— Бейли, что с тобой?
— Что значит — «что с тобой»? — пролепетала я.
— Что произошло? Я имею в виду не того типа, который пришил свою жену. Я имею в виду, что произошло с тобой, пока меня не было?
— А, ты заметил, что я чуть-чуть напряжена. Сам понимаешь, вся на нервах…
— Что произошло с тобой, пока меня не было?
Я сбросила белые мокасины и устроилась на диване удобнее, подвернув ноги под себя. Я хотела принять более раскованную позу, но тут же сообразила, что теперь я выгляжу и вовсе испуганным цыпленком, который забился в угол.
Чтобы мне теперь успокоиться, в меня нужно выстрелить тем шприцем, которым в зоопарке усыпляют слонов.
— Ничего не случилось, — продолжала врать я. — Правда, я собрала немножко информации по поводу несчастных случаев. Ну и составила план завтрашней поездки в Гринвич — куда успеть, кого опросить.
— Только обещай, что будешь предельно осторожна, — сказал Джек. — Не суйся больше в пустые комнаты или в пустые дома.
— Не беспокойся. Я избытком храбрости не страдаю.
— Звони мне. В любое время дня. И часто. Хочу знать, где ты, чтобы не переживать.
— Конечно-конечно, — заверила я его, залпом допивая минералку, словно водку. — Всенепременно.
Я и глаз на него поднять не могла.
— Это из-за того, что я по телефону сказал, да?
Я тщательно изобразила удивление:
— Что ты имеешь в виду?
— Я спросил, нельзя ли переехать к тебе. И ты совершенно смешалась.
— С чего бы мне с-с-смешаться? Я была просто уд-дивлена, н-немного. Эта как-то ни с того ни с сего.
Я чувствовала, как краснею. Не только лицом — кажется, всем телом. Всему телу стало вдруг жарко. Как будто меня, испуганного цыпленка, уже насадили на вертел и крутят над огнем.
— «Как-то ни с того ни с сего»? — строго переспросил Джек, пристально глядя мне в глаза.
— Ну да, полный сюрприз. Ведь мы прежде никогда не обсуждали проектов совместной жизни.
— Ну, кто мог знать, что я вдруг окажусь на улице. Извини, что застал тебя врасплох своим предложением.
— Ничего страшного.
— Честно? Я понимаю, возможно, нам с тобой еще paно строить планы совместной жизни в одном доме. Нo отношения у нас чудесные, и я, естественно, уже думал о том, что в один прекрасный день мы съедемся. Однако я держал свои мысли про себя — нутром чувствую, что в этом вопросе ты меня пока что не догоняешь. Или я не прав, и дело просто в том, что Бейли — это всегда Бейли?
— Что значит — «Бейли — это всегда Бейли»? — так и опешила я.
— Значит, палец на курке успевает вспотеть, прежде чем ты выстрелишь. Вспомни-ка прошлое лето. Как ты боялась нырнуть в новые отношения с головой — все стояла на берегу да пробовала ножкой, холодна ли вода…
Я энергично затрясла головой.
— Ах, Джек, ради Бога, не начинай. Мы этот вопрос с тобой уже обсуждали со всех сторон. Да, прошлым летом я не торопилась головой в омут, но к тому времени я еще по-настоящему не отошла после развода и боялась опрометчивых решений. Я не умею враз забыть неудачу, перевернуть страницу и начать жизнь сначала. И это лишь разумная осторожность, банальный здравый смысл. Любой мозгочист согласится, что я совершенно права.
Слово «мозгочист» я употребила сознательно — именно потому, что Джек его терпеть не мог. «Так называют психиатров только идиоты», — не уставал повторять он.
— Будь это единичный случай «здравого смысла», любой психиатр согласился бы, что ты права, — спокойно, хотя не без раздражения в голосе возразил Джек. — Однако нерешительность — твое фирменное психологическое блюдо. Шаблонное поведение.
