я тон. – Всё, что было между мной и Виктором, тебя никак не должно касаться. Да, он мой постоянный и единственный партнёр все пятнадцать лет. Но это уже неактуально.
– Да? – ухмылялся Давид, натягивая боксеры. – Со мной тебе понравилось больше? Станешь моей девушкой?
– Ты слишком много болтаешь, – шутливо нахмурилась я. – Но, да, с Виктором покончено. Пусть сами разбираются. Я туда больше не лезу.
Стоит ли говорить, что подарок в тот вечер я так и не купила. Мы вызвали такси до меня и снова переспали. А потом ещё раз. И лишь на утро меня разбудил звонок от Алины.
19. Алина
За эту ночь мне наконец-то удалось выспаться. Мы с Аней чудом нашли ту квартиру на северо-западе Питера, которую сняла Марго и куда-то пропала с радаров. Утром звонил Ганжа. Он потерял меня только сейчас, когда люди Васильева нагрянули к нам в квартиру. И сегодня я хотела поговорить с Ганжой. Но прежде – с Марго. Вызвонила я её только около десяти.
– Где ты? – вскрикнула я, сама от себя не ожидая.
– Я дома, – недовольно ответила Марго. – А ты почему не в отеле?
– Откуда ты знаешь?
– Пётр завалил меня сообщениями.
– Я думала, моё присутствие пока лишнее.
– У тебя был один выходной. Нужно помочь Петру с организацией генуборки. Я вывела сегодня весь штат горничных.
– А меня предупредить ты об этом не хотела? – продолжала я, подумав, что стоило бы и промолчать.
– Алло, штатное расписание каждую неделю обновляется в чате. В чём проблема?
– Ни в чём.
– Отлично. А что случилось? Почему ты меня потеряла?
– Просто, так пропадать не в твоём стиле. И ещё, я хотела поговорить.
– В полдень у меня в кабинете.
– Без проблем.
Марго отключилась. Аня принесла мне чашку кофе с молоком и села рядом. Обёрнутая в махровый розовый халат, она казалась болезненно бледной. С лица не сходила беспокойная улыбка. Словно смирение и обречённость слились воедино в её раненом сердце. Анна не могла двигаться ни назад – обратно к мужу, ни вперёд – без смысла жизни, без своих дочек. Когда она находилась рядом, я всегда ощущала, что мы делаем слишком мало для её спасения. Слишком мало для спасения всех женщин от патриархальной помойки.
– Ты в отель? – спросила Аня.
– Да, нужно уже собираться. Марго недовольна.
– Мне страшно оставаться тут одной.
– Не переживай, о твоём местоположении никто не знает. Главное – не включай свой телефон. Ноутбук я тебе оставлю, можешь позалипать в соцсетях. Просто так мы не сдадимся!
Аня лишь улыбнулась, не сказав ни слова. Меня же где-то изнутри потрясывало. Ганжа не выходил из головы. Я понимала, что он меня предал, но сердце отказывалось в это верить. Отречься от любимого человека непросто. Пусть даже он сотни раз виноват и рушит всё. Сердце способно пережить и такое. По крайней мере, моё. Но разговор стоило отложить до вечера.
Сейчас же – в отель. Совсем отвыкла ездить на такси. Водитель отвешивал какие-то тупые шутки про мои фиолетовые волосы и «англо-саксов», а я изо всех сил пыталась его не послать. За такую цену ему вообще бы стоило проглотить язык, но как-то не срослось. Радовало только то, что он домчал меньше чем за полчаса. Марго ждала меня у входа, а когда увидела, чуть ли не за руку потащила в свой кабинет. Такой взволнованной я её ещё не заставала.
– Снова приходил этот утырок из Роспотреба, – сказала Марго. – Угрожал. Ему очень не понравилось, что шелтер никуда не пропал. Все девочки у нас во временном штате. Как мне это всё надоело.
– Мы всё разрулим, – кивнула я, но Марго лишь устало улыбнулась.
– А, кстати! Ты хотела поговорить.
– Да, напомнить тебе, точнее Вам, про Шнайдер. Неужели ничего нельзя сделать?
– Я не была там в ту ночь, сколько повторять? – закипала она. – Горничные божатся, что это Шнайдер ударила ножом Никифорова. И вообще на жертву не походила.
– Стоп, а есть другие версии? – удивилась я. – Никифорова мог ударить кто-то ещё?
Марго задумчиво приподняла брови, но в ту же секунду помрачнела.
– Следствию виднее, что там произошло. А суд когда?
– В пятницу.
– Уже?
– Ну а что, этот подонок и его папочка жаждут мести, да поскорее. Завтра мы устраиваем митинг в поддержку Ксюши. Если хотите, можете прийти.
– Пожалуй, воздержусь, – ухмылялась Токарева. – А ты будешь занята. У тебя смена с девяти до шести.
– И это прекрасно, потому что митинг начнётся в семь, – хмыкнула я.
– Окей, – процедила она сквозь зубы. – Но всё же. Нам нужно что-то делать с Аней. Вечно жить в бегах она не сможет. Да и без детей умрёт от горя.
– Что вы предлагаете?
– Нужно найти у Васильева слабую точку. Я не верю, что к нему не подступиться. Должен же быть какой-то способ. Может, твой папа, всё-таки, поможет?
– Вряд ли он захочет связываться со всей этой питерской братвой. Опасно. Даже если он что-то знает, на такое не пойдёт.
– На кону жизнь человека.
– Для него это не будет аргументом.
– Попробуй с ним поговорить. Васильев не безгрешен. И у нас очень мало времени.
– Я, конечно, постараюсь, но…
– Без всяких «но». А сейчас – иди работай. Пётр ждёт у себя.
Я кивнула и удалилась. Работа меня отвлекала от переживаний. И всё могло бы быть хорошо в этот день, если бы в отель не приехал Ганжа и не попросил админку позвать меня вниз. Знала бы, кто там, послала бы к чёрту. Но спустилась. Ганжа выжидал меня в фойе. Взгляд пустой, недовольный. Кулаки сжаты. Почему-то разбита коленка. Я остановилась перед ним и замерла. Заболело где-то в районе груди. Будто кто-то всадил нож и прокрутил его пару раз во мне.
– Где ты пропадала? – с ходу спросил Ганжа, сведя брови. Его лицо исказилось в осуждающей гримасе.
– Я не обязана перед тобой отчитываться, – пришлось отбиваться мне.
– Вот так ты, значит, меня любишь?
– А ты? Марго мне всё рассказала!
– Да чё эта швабра может знать? Она брешет! Да, у нас переночевала одна моя подруга, но мы не спали!
– Я не верю тебе.
– Почему вообще я должен оправдываться? Сама себе что-то там накрутила, а я – крайний?
– Слушай, – выдохнула я едва слышно, чувствуя, как тело начинало колотить. В душе что-то сопротивлялось и заставляло признать, что Ганжа прав. И я всё это накручиваю. Истеричная баба, мы ведь все такие, да? Внутренний голос шептал, что я должна быть удобной для любимого человека. Ведь только так
