Вьянелло подал Пучетти знак оставаться на месте, а сам последовал за Брунетти. По обеим сторонам аллеи росли аккуратно подстриженные кусты, посаженные так густо, чтобы скрыть от посторонних глаз великолепие садов, расположенных за ними. Пройдя метров пятьдесят, они приблизились к двум декоративным каменным аркам, возвышавшимся по обе стороны дороги, и Брунетти, недолго думая, прошел через ту, что стояла справа. Когда Вьянелло поравнялся с комиссаром, он увидел, что тот задумчиво застыл на месте, сунув руки в карманы брюк, так что полы пиджака отогнулись назад, и внимательно изучает ряды аккуратных цветочных клумб и ровные, гравийные дорожки между ними.
Не сказав ни слова, Брунетти резко повернулся и зашагал по центральной аллее назад; пройдя через левую арку, он снова остановился и огляделся кругом. Ряды аккуратных клумб, гравийные дорожки — зеркальное отражение сада на противоположной стороне; гиацинты, ландыши и крокусы нежились на солнышке; и казалось, будто они тоже, подобно Брунетти, были не прочь сунуть руки в брюки и оглядеться кругом.
Вьянелло, догнав комиссара, встал рядом с ним.
— Ну что, сэр? — спросил он, слегка сбитый с толку тем, что Брунетти вдруг так заинтересовали цветы.
— Никаких камней здесь и в помине нет, а, Вьянелло?
Вьянелло слегка растерялся. Ему, по правде сказать, и в голову не пришло осмотреться.
— Нет, сэр. Никаких. А что?
— Предположим, что здесь ничего не изменилось с тех пор; а скорее всего, так оно и есть; а это значит, что им пришлось привезти камень с собой, так?
— И перелезть вместе с ним через стену?
Брунетти кивнул.
— У местной полиции, по крайней мере, хватило ума просмотреть внутреннюю часть ограды; проверить все, что нужно. Никаких следов на земле у ограды обнаружено не было. — Повернувшись лицом к Вьянелло, он вдруг спросил: — Как ты думаешь, сколько весил тот камень?
— Килограммов пятнадцать? — предположил Вьянелло. — Десять?
Брунетти кивнул. Ни один из них не прокомментировал тот факт, что нужно обладать недюжинной физической силой, чтобы перелезть через ограду с таким булыжником в руках.
— Пойдем, может, глянем на виллу? — предложил Брунетти, осознавая, так же как и его подчиненный, что вопрос чисто риторический.
Брунетти вернулся назад тем же манером, через арку; Вьянелло послушно последовал за ним. Бок о бок они пустились по гравийной дорожке, которая через некоторое время повернула направо. Где-то в зарослях весело распевали птицы, и пьянящий аромат распаренной земли приятно щекотал ноздри.
Вьянелло все это время внимательно смотрел себе под ноги, сначала опасаясь мелких камешков, которые больно стукали его по лодыжкам, а затем начав беспокоиться, что на его новеньких ботинках оседает пыль. И вдруг как гром среди ясного неба грянул выстрел. За ним сразу же последовал еще один, и, в метре от того места, где застыл Вьянелло, взметнувшийся гравий недвусмысленно намекнул на то, что целью стрелявшего был именно он. Но как только камешки взлетели в воздух, Вьянелло уже лежал справа от дорожки, сбитый с ног мощным ударом Брунетти, который, сам не ожидая, что его удар окажется таким сильным, пробежал по инерции еще несколько метров, оставив позади упавшего сержанта.
Смутно отдавая себе отчет в собственных действиях, Вьянелло рывком поднялся на ноги и, пригнувшись, пустился бежать вдоль зарослей кустарника. Густая зеленая стена не давала никакой возможности укрыться; оставалось надеяться только на то, что синяя униформа не так заметна на фоне темной зелени, как на белой гравийной дорожке.
Прогремел еще один выстрел, затем еще один.
— Вьянелло, назад! — заорал Брунетти, и тот, даже не видя комиссара, по-прежнему низко согнувшись, очертя голову ринулся на звук его голоса; от страха у него потемнело в глазах. Вдруг кто-то цепко схватил его за левую руку и сбил с ног. Увидев просвет между зарослями, Вьянелло пополз в него, проворно орудуя локтями и коленями; он был похож на испуганного тюленя, удирающего с берега в море.
Вдруг он наткнулся на что-то твердое: коленки Брунетти. Вьянелло откатился назад, вскочил на ноги и трясущейся рукой вытащил револьвер.
Прямо перед ним, в небольшом просвете между ветками кустарника, стоял Брунетти с оружием в руке. Он сделал шаг назад, чтобы укрыться еще надежней, и участливо спросил:
— Ты в порядке, Вьянелло?
— Да, сэр, — только и нашелся что сказать сержант. Помолчав, он добавил: — Спасибо.
Брунетти кивнул, затем пригнулся и осторожно высунул голову из-за скрывавших его ветвей, чтобы оглядеться вокруг.
— Что-нибудь видите? — спросил Вьянелло.
Брунетти издал неопределенный звук, который можно было принять за отрицание; как вдруг откуда-то сзади, со стороны ворот, донесся вой полицейской сирены, разом разорвавший гнетущую тишину. Брунетти и Вьянелло, как по команде, повернули головы, пытаясь понять, не приближается ли звук, но было похоже, что воющая машина стояла на месте. Брунетти выпрямился.
— Пучетти? — предположил Вьянелло. Он явно сомневался, что местная полиция смогла бы добраться сюда за столь короткое время.
На долю секунды у Брунетти мелькнула безумная мысль отправиться к вилле, чтобы выяснить, кто же все-таки в них стрелял, но вновь раздавшийся вой сирены вернул его к действительности, и здравый смысл возобладал.
— Пошли назад, — сказал он, решительно устремляясь к выходу из укрытия и выбираясь на дорогу, — возможно, это сигнал тревоги. И ему нужна наша помощь.
Они старались держаться поближе к живой изгороди, и даже когда та вдруг резко загнулась влево, выведя их из-под прицела, они продолжали двигаться вдоль кустов: ни одному почему-то не хотелось возвращаться обратно на дорожку. И, только завидев перед собой спасительную каменную ограду, Брунетти почувствовал себя достаточно уверенно, не без труда выбравшись из густых зарослей, и проделал остаток пути по гравийной аллее.
Ворота были закрыты, но их машина была теперь припаркована прямо перед ними, и дверца переднего пассажирского сиденья чуть ли не касалась ворот, блокируя выезд.
Когда до ворот оставалось каких-то несколько метров, Брунетти позвал, стараясь перекричать оглушительный вой сирены:
— Пучетти! Где ты, Пучетти?
Откуда-то из-за машины донесся знакомый голос, однако самого молодого человека нигде не было видно.
— Пучетти? — снова позвал Брунетти.
— Покажите вашу пушку, сэр, — отозвался тот из-за машины.
Быстро сообразив, что Пучетти имеет в виду, Брунетти поднял правую руку, осторожно показывая, что револьвер все еще при нем.
Увидев это, Пучетти быстро выбрался из-за машины; в руке он сжимал револьвер, хотя дуло его почему-то было направлено в землю. Протянув руку в открытое окно машины, он отключил сирену. Внезапно стало тихо. Пучетти объявил:
