Но звук продолжался.
— Кен, — прохрипела я.
Или он выключит звук на телефоне, или я выброшу его в окно.
— Кен!
Тихо сопящий комок на кровати рядом со мной пошевелился. Он застонал.
— Твой телефон.
Кен резко сел, словно был из тех людей, кому не нужен был кофеин или душ, а то и солнце с утра. Он прекратил гул, пока он не свел меня с ума, и ответил звонящему быстрым «Хай».
Глупые «жаворонки». Я с неохотой отодвинула подушку, чтобы увидеть Мэрилин Монро и часы на стене. Конечно, он насторожился — был уже полдень! Кен слез с кровати и пошел в ванную, все еще кивая и отвечая «хай» по телефону. Я смогла потянуться на кровати во весь рост, чтобы разбудить конечности, кривясь из-за боли в мышцах. Я очень хорошо проспала ночью, несмотря на последствия перелета, и у меня не было кошмаров о Бротон Блафф. Я точно устала. А теперь удовлетворенно улыбнулась. Может, Кен действовал на мой организм как мелатонин.
А Кену лучше бы не задерживаться в ванной, мой мочевой пузырь почти лопался.
Я села, глядя на меню на столике у кровати. В дорогом отеле точно не подавали латте моментально, как из автомата. Это точно делал бариста, ведь тут обслуживали богачей. Пора было проверить теорию. Я взяла телефон и нажала на кнопку рум-сервиса. Кен прошел в комнату. Он забрал у меня трубку и опустил ее на место с грохотом.
— На это нет времени.
Я все-таки удержалась от физического насилия.
— Но я не смогу нормально соображать без латте.
— Кузен Далиба Ааби встретит нас внизу через десять минут.
— Кого?
Кен вздохнул, словно его раздражало то, что я не могла сосредоточиться.
— Кузен нашего водителя такси. Уверен, вы сможете заехать в кофейню по пути отсюда к Элизе.
— Элиза? — страх сдавил мой желудок. Мое лицо исказилось. — Зачем нам туда? — мне было не по себе. — Была еще одна атака?
— Нет, — серьезно сказал Кен. — Но Кваскви уверен, что Нордваст Уффхейм не закончили с нами. Он встретится там с нами и с… возможной зацепкой.
С утра лучше бы он говорил прямо. Точнее, днем. Я пошла в ванную, решив пока не думать о том, что за зацепка была у Кваскви. Я скоро узнаю.
Я робко вспоминала события ночи, проверяла свои эмоциональные реакции на встречу с теми Иными и атаку Нордваст Уффхейм. Генри убили. Нужно было многое обдумать, но бардак прошлой ночью не так ранил, как замкнутое лицо Марлин, когда она покидала отель. Я взяла телефон, открыла сообщения, а потом убрала его, вздохнув.
Слишком рано. Если я что-то скажу, станет только хуже. Марлин нужно было время остыть. Я хотела бы, чтобы она что-нибудь написала, я была бы рада даже эмоджи какашке.
Я дольше десяти минут умывалась, распутывала волосы и стягивала в хвост, снимала футболку, которую надела ночью после того, как Кен лишил меня сексуального платья. Выбор был ограничен, но я выбрала штаны для йоги, одну из серых футболок Кена и красную клетчатую рубашку, которую нашла в шкафу.
Когда я не смогла больше тянуть, я обнаружила Кена у двери в штанах и серой футболке с длинными рукавами, волосы были уложены красивыми шипами. Он хмурился. Я быстро поцеловала его в надутые губы и пошла к двери. У Хитмана снова был Кит. Он ударился кулаком о кулак Кена, недовольно покачал головой в мою сторону.
Серебряная Тойота Приус со стикерами на бампере с фразами «Больше пива в Портлэнд» и «Чистый панджаби» у поребрика.
— Это ваша, — сказал Кит. Кен сел возле водителя — видимо, Ааби. Он был юношей с короткой бородой и усами, тюрбан был серебряным, как его машина.
— Твоя сестра разочаровалась в тебе, — тихо сказал Кит, помогая мне устроиться в машине.
«Серьезно? Совет насчет семьи от швейцара?».
— Куда? — сказал Ааби. У него акцент был сильнее, чем у его кузена. И он выглядел ухоженно.
Кен дал ему указания — мост Хоуторн у горы Табор — словно он был местным, а не я. Мы поехали, и я склонилась.
— По пути есть кафе «Датские братья».
— Кваскви тревожился.
— Он всегда тревожный, — проворчала я. — Он может и подождать десять минут.
— Двадцать с таким потоком машин, — сказал Ааби.
Я пронзила взглядом затылок его тюрбана.
Мы доехали до кофейни в рекордное время. Я опустила окно, заказала большой мокко, одарив баристу лучшей улыбкой. Как только эликсир жизни стал согревать мои ладони, и фирменный шоколад «Датских братьев» оказался на моем языке, я отклонилась на спинку сидения.
Кен приподнял бровь и стал болтать с Ааби о погоде, машинах и о том, где в Портлэнде готовят лучший чатни и маринованное манго. Вскоре впереди появилась гора Табор, и мы свернули к Элизе.
У красного дома не было зеленой Субару. Мое сердце сжалось. Джордж приехал к Кваскви?
Кен заплатил Ааби, и мы постучали в дверь.
Кваскви открыл ее, выпуская вкусный аромат блинчиков и масла, а еще соленый запах бекона, который не был сожжен в стиле Кои.
— У нас завтрак, — гордо сказал он.
Я нырнула под его руку и устремилась на кухню.
Чет стоял перед газовой плитой Элизы, клетчатый фартук был поверх штанов пижамы в ананасах, на его спутанных светлых волосах была кепка «Портлэнд Авалэнч». Я была уверена, что это была команда геев в регби, и хоть я оценила мышцы его руки, подчеркнутые фартуком, блинчики, которые он перекладывал лопаткой на белую тарелку, мне нравились больше.
— Все мое, — сказала я, схватив тарелку.
— Доброе утро, — бодро сказал Чет, искренне улыбаясь. Блин, еще один «жаворонок».
Я поняла, что вчера его подозрительно не было.
— Тебя не было в Бротон Блафф, — выпалила я вместо благодарности за еду.
— Да, — его улыбка стала робкой. — Я все еще скрываюсь.
Кен потянулся из-за меня и украл с моей тарелки три блинчика и половину бекона, ждущего на
