очередной раз порадовалась своему обмену веществ. Когда-то она была безобразно тощей, но годы на Кощеевой базе и, как следствие, регулярное питание, округлили ее фигуру в нужных местах. Поэтому она своего тела не стеснялась и платья могла носить даже самые смелые. Сапоги на шпильках, светлый берет, делающий ее похожей на совсем юную парижанку, бежевое пальто — и она будет прекрасно смотреться рядом с высоким и вечно черным вампиром.
Хотя крупные блондины ей нравятся больше. Но как бы выбора не предлагали.
— Ты ведь недавно в Москве? — спросил ее вежливо Виктόр.
— В ноябре переехала, — кивнула Елизавета, царственно усаживаясь на переднее сиденье.
— Где была? В театре? В опере? Может, в Третьяковке?
— Да нигде не была, — махнула рукой Лиза. — Целыми днями на работе. В театр одна не пойдёшь, картинами не интересуюсь. Даже в зоопарке не была, что уж.
— Так поехали! — обрадовался Виктόр. — Зоопарк открыт. Сам сто лет не был там.
Елизавета подумала, что про сто лет — это он вряд ли преуменьшил.
— Поехали, — согласилась она. — Только хочу предупредить — у меня некоторые проблемы с самоконтролем. Если я начинаю злиться — могу перевоплотиться.
— В фурию? — усмехнулся вампир. — В мегеру?
— В лягушку, — насмешливо ответила Лиза. — Если это произойдет — сразу звони Илье. Он знает, что делать.
— Круто, — сказал Виктόр. — Необычно. Экзотика. Я раньше таких как ты не встречал.
— Ну еще бы, я единственная в мире, — широко улыбнулась Лиза.
С Виктόром было легко. Он трогательно за ней ухаживал, купил ей шарик, не пытался приставать или заигрывать. А потом он отвез девушку в ГУМ, купил ей мороженое, потащил на красную площадь и фотографировал на телефон. День был солнечный, ясный, теплый, Лиза радовалась жизни и много смеялась. Если бы она надела не каблуки, а кроссовки, было бы еще лучше, а сейчас ноги болели так, что Лиза попросилась домой. И всё равно, пожалуй, это был лучший день в ее жизни.
Виктόр без возражений отвез ее обратно и даже не сделал попытки напроситься на чашечку кофе.Проводил Лизу до подъезда и поблагодарил за замечательный день.
— Елизавета, можно я задам нескромный вопрос? — немного помявшись, спросил Виктόр уже на пороге подъезда.
— Задать можешь, — усмехнулась Лиза. — А что отвечу, не обещаю.
— В каких отношениях вы с Ильей?
— Мы друзья, — быстро сказала Лиза.
— А секс вчера у нас был исключительно по дружбе, — раздался ледяной голос Ильи из глубины подъезда.
Елизавета окаменела.
— Ненавязчивый дружеский секс всю ночь, — продолжил Илья, выходя.
— Эээ, Виктόр, — сказала Лиза, ужасно покраснев. — У нас тут с Ильей Константиновичем некоторые рабочие вопросы... то есть не то, что ты подумал... не рабочие... я с ним за деньги не сплю, ты не подумай...
— Исключительно только по дружбе, — добавил Кощеич. И широко улыбнулся, как будто увидел тут повод для радости.
— Я потом всё объясню... Если ты захочешь слушать, — окончательно скисла Лиза. — Извини, мне очень стыдно.
— Мне кажется, это Илья должен извиняться, — укоризненно сказал Виктόр, бросив яростный взгляд из-под длинных ресниц на Кощеича. — Мы обязательно поговорим, Лиза. Я позвоню. А пока — до встречи.
Он шагнул к ней, приобнял и нежно поцеловал в губы. Поцелуй вышел таким целомудренным, что Лиза даже не оскорбилась. Просто прикосновение губ на прощание. Никаких мягких коленок, искр из глаз и бабочек в животах. Скорее, вампир это проделал всего назло Илье, но все равно — смелый. Приятно. Бессмертный-младший громко фыркнул и, все так же радостно улыбаясь, скрылся в подъезде. Даже дверью не хлопнул, засранец. Лиза догнала его в лифте.
— Ты охренел, Кощеич? — заорала она. — Ты что творишь? Ква! Ква-ква!
Илья улыбнулся, поднял лягушку на руки и сказал:
— Вот теперь я точно знаю, что до понедельника ты никуда не исчезнешь.
И погладил по спинке.
***
— Теперь ты будешь молчать и слушать, — объяснял Илья лягушке. — Еще раз ты пропадешь неизвестно куда, не оставив свои координаты, и не будешь брать трубку, я тебя так и оставлю лягушкой. Буду тебе комаров приносить. Вот вроде умная женщина, а такая дура, — задумчиво. — Прямо как я.
Лиза возмущенно квакнула.
— Я тебе рассказывал, как покорял Эльбрус? Слушай и внемли! — продолжая счастливо улыбаться, Илья сел на высокую табуретку в центре собственной кухни, водрузил Лизу на стол, и подперев свои щеки руками, зажмурился. Как большой рыжий котяра. Только хвоста ему не хватало. — Знаешь, я отца раньше ненавидел. И восхищался им одновременно, прикинь. Он такой... крутой!
«Э, да ты пьян, дружок», — догадалась Елизавета.
Хотела съязвить по этому поводу, но вышло только" Ква-ква". Хоть и пьян, но предусмотрителен.
Илья полчаса рассказывал Елизавете как он сломал ногу, провалившись в трещину на Эльбрусе, и как отец его потом лично эвакуировал. Спасателей не допустил, сам влез в обвязки, обвесился карабинами и на руках выволакивал увесистую тушку единственного сыночка. И как Илье потом было стыдно. Лягушка, не в силах его перебить, смотрела на него со вселенской тоской во взгляде.
— Да что я тебе рассказываю, жаба, — горестно закончил Кощеич. — Ты даже внятно мне квакнуть не можешь в ответ.
Он наконец поцеловал Елизавету, и она с наслаждением потянулась. Сидя на столе. В расстегнутом светлом пальто, обтягивающем платье цвета спелой вишни, и сдвинутом на затылок берете.
Илья смотрел на нее потемневшими глазами.
— Слушай, Бессмертный, — со вздохом сказала Лиза. — Я понимаю, мое трудное детство, прибитые к полу игрушки, твои комплексы юношеские и всё такое, но давай решим между собой: мы не пара. Мы с тобой не пара не пара, понял? Переспали и всё, баста. Я сама по себе, ты сам по себе — ферштейн? Андестенд? Никаких отношений.
— Почему? — тихо спросил Илья, изумленно моргнув. — Разве тебе не понравилось?
Лиза закатила глаза. Опять дурачка включил, он всегда так делает, когда что-то идет не по нему.
—
