кардана, еще одна ударилась в стальной диск колеса.
Осмотреть толком взрывное устройство Буторин не успел. Он лишь понял, что часовой механизм пока не взведен. Стрелка на табло стояла на нуле, а закрепленный на тросике большой ключ взведения механизма так и продолжал висеть сбоку. Он поднял голову и сразу с облегчением понял, что время они выиграли! Справа и слева уже бежали бойцы караула, стреляя на ходу. Оба «связиста» были убиты, и к складу подбегали человек десять автоматчиков. Потом Буторин увидел, как из-за ступеней выскочил Коган, без фуражки, стреляя на ходу. А потом он увидел три тела у входа и разворачивающуюся «эмку». Значит, кто-то из диверсантов пытается скрыться!
Буторин тоже поднял автомат, но тут перед машиной появились люди, видимо гражданские, служащие склада, а может, вольнонаемные из какого-то подразделения. «Эмка» вильнула, люди шарахнулись в разные стороны. Буторин чертыхнулся, но стрелять было уже поздно. Бросаться в погоню, как выяснилось, тоже. Ограждение из дощатого забора, перекрытого сверху колючей проволокой, вдруг полыхнуло огнем и дымом, и доски разлетелись в разные стороны. «Эмка» промелькнула в дыму и исчезла. Ругаясь на чем свет стоит, Буторин обежал вокруг грузовика и увидел, что Коган стоит на одном колене, склонившись к земле. Решив, что товарищ ранен, Виктор бросился к нему. Но оказалось, что Коган пытается добиться ответа от раненого диверсанта.
Подполковник Рубин громогласно отдавал приказы, и его зычный мощный голос было слышно издалека. Он удалил всех от стен склада и вызывал саперов для осмотра устройства, которое тащили внутрь диверсанты. Несколько человек уносили раненых. Тела убитых складывали у входа в здание штаба. Диверсантов отдельно. Коган зажимал на шее раненого артерию, но из-под его пальцев ручьем бежала кровь. Немолодой мужчина с четырьмя «шпалами» полковника на петлицах хватался за руку Когана и пытался подняться.
– Обманул, предал, – хрипел мужчина, силясь оглянуться по сторонам, но снова падал на землю, на руки Когана. – Сволочь, предатель… Бросил…
– Кто? – требовал ответа Коган, пытаясь остановить кровь. – Кто это был? Фрид? Вальтер Фрид, Федорчук?
– Убью, сволочь, – прохрипел мужчина, теряя сознание. – Он ранен… Догнать его, сукина сына… Он и других предаст, бросит…
Буторин присел рядом с другом, но тот уже опустил замершее тело на землю и сгибом руки вытер со лба пот. Кровь уже перестала бить пульсирующими фонтанчиками из шеи диверсанта. Она стекала по шее все медленнее и медленнее. Сердце перестало биться, перестало качать кровь.
– Ну, что ты успел у него узнать? – спросил Буторин.
– Ничего, – сокрушенно помотал Коган головой, медленно поднялся и посмотрел на здание штаба, возле которого укладывали убитых красноармейцев и диверсантов. Он вдруг злорадно хмыкнул: – А хорошо мы стреляем, Витя, правда? Мгновенно семерых убили. Чудо просто!
– Склад спасли. Там такая дура у них готовилась. Если бы она рванула, детонация была бы обеспечена. Полгородка снесло бы.
– Знаешь, Витя, – поморщился Коган, – в нашем деле сослагательное наклонение не должно звучать и играть какой-то роли. Либо было, либо не было, а гадать на кофейной гуще дело неблагодарное. Там результат и от сорта кофе мало зависит. А вообще-то он сказал, что их командир, который сбежал, и их предал, и других предаст, бросит.
– Тогда чего мы стоим? Может, он имел в виду, что есть еще часть группы, которая готовит такую же диверсию в другом месте? И он уехал раненым! Поехали, мы можем его догнать, хоть как-то постараемся настичь его! Иди вон в бочке с дождевой водой умойся, а я скажу подполковнику Рубину, чтобы передал через особый отдел информацию о раненом диверсанте в форме командира Красной армии и на машине.
Буторин и Коган и так понимали, что диверсант, да еще такой опытный и хитрый, как Фрид-Федорчук, будет избегать встреч с военными. Мало того, о нем будет сообщено, разосланы ориентировки, так его еще и будут активно искать по этим приметам. Раненый командир Красной армии – ярче приметы и не придумаешь. И он будет стараться уйти в безлюдное место, изменить внешность, спрятаться или, наоборот, удрать подальше от фронта, если не получится перейти на другую сторону.
Буторин вел машину, не обращая внимания на ухабы. Он объезжал только большие рытвины и промоины, часто съезжал на обочину, чтобы не сбавлять скорость. Он умудрялся одновременно вытирать руки какой-то тряпкой и держаться, чтобы на кочках не удариться головой о потолок кабины эмки, которую им дал подполковник Рубин.
– Врал Дмитренко, что у Фрида небольшая группа, – бросив тряпку на заднее сиденье, заключил Коган.
– Почему ты так думаешь? – спокойно спросил Буторин, выжимая из машины все, что было можно. – Из-за этого нападения на склад? Из-за того, что количество людей у него уже оказалось больше чем тридцать человек?
– Не только из-за этого. Если у него была задача взрывать и склады, помимо нарушения связи и нападений на старших командиров Красной армии, то явно больше чем тридцать. Еще где-то есть одна или две группы. Это точно. И каждая минимум человек десять.
– Не завидую я Рубину, – помолчав, сказал Буторин. – Его теперь будут трясти как грушу. Не обошлось ведь без предателя на складах. Ведь помогли такому количеству диверсантов попасть на территорию.
– А может, все и проще. Хорошие документы, или не очень хорошие, но ситуация напряженная – фронт катится на восток. Эти четверо в машине у входа в штаб проехали благодаря документам и «шпалам» на петлицах. Знали, что это сработает. И машина под погрузку пришла по документам. Скорее всего, водитель и экспедитор убиты по дороге, а машину угнали. А вот те, которые изображали связистов, про тех ничего не могу предположить. Могли и обманом, и с чьей-то помощью на территорию проникнуть.
– А взрыв ограждения периметра, когда Фрид на машине вырвался с территории? Подготовлено было заранее. Именно этим путем должны были уйти все, а ушел он один.
– Может быть, – вздохнул Коган, – может быть.
– Вон он! – вдруг гаркнул Буторин.
– Где? – Коган вытянул шею и стал озираться по сторонам, пытаясь увидеть другую машину.
Хвост пыли медленно оседал у лесочка слева. Туда свернул неприметный проселок. Каким-то чудом Буторину удалось заметить эту пыль. Он вдавил педаль акселератора в пол, и машина запрыгала на кочках. Еще поворот руля. И мягкая колея понеслась навстречу. За «эмкой» тоже потянулся хвост пыли, но оперативникам опасаться было некого. Тот, кого они преследовали, уже свернул за лес. Правда, большой надежды на то, что это был Фрид, у оперативников не было. Еще поворот, и Коган, опустив боковое стекло почти по пояс, высунулся из машины, вглядываясь вперед.
– Черная
