тему, — может, это ты — пришелец из прошлого?.. — что он мне ответил бы, я так и не узнала, потому что, у нас новый гость,
— Хозяева, можно к вам? — мама родная, собаковод — любитель явился.
Глава 20
— Можно, но не нужно! — у меня реакция отменная, а на соседа ещё и стойкая аллергия.
Но он, всё равно заходит. Костик тут же поднимается с дивана и, несмотря на свой израненный вид, выглядит гораздо внушительнее Дениса. Да, что и говорить, ещё немного, и головой в потолок упрётся.
— Не кипятись, соседка, я с миром! — торопится заверить незваный гость и, расстегнув молнию на куртке, достаёт из внутреннего кармана конверт, — здесь деньги на лечение мужика твоего, — взглядывает опасливо на Костика, — ну и, за моральный, как говорится.
Отхлестать бы по роже его этим конвертом, да предложить встретиться в суде, но по здравому размышлению, понимаю, что Костика, который считает себя герцогом Оберонским или ещё, хрен знает каким принцем, лучше не светить, да и паспорта у принца нет.
А, поскольку Денис честно наработал себе карму, почему бы не позволить искупить её сполна?
— Сколько там? — киваю с холодным безразличием, словно у меня этих фантиков самой девать некуда.
— Сотка деревянных! — горделиво кладёт на стол. Нет уж, дорогой Иа, я тебя сейчас огорчу,
— Маловато будет, забирай и уматывай! Встретимся в суде!
— Как знал, — хитро подмигивает, — понял сука, что можем договориться. Вынимает из-за пазухи ещё один конверт, — удваиваю ставку.
Реально сознаю, что возьму, просто, это — самый лучший вариант в данной ситуации, но мне ещё, кое-что нужно,
— Забор вернёшь на место!
— Верну, — вздыхает, — по лету, сейчас сложновато, — ни слову не верю, поэтому мне всё равно, как он будет это делать,
— В ближайшие дни, сроку неделя!
— Запись сотрёшь? — вот что ему надо! Дело не в компенсации за увечья, ни в моральном вреде и осознании своей неправоты! Дело в том, что в моём кино запечатлелось, как Денисова свора гнала ребёнка, и буквально чудом, а вернее Костиными стараниями, он остался в живых!
И замути я это дело, свидетели найдутся, сам видел, что соседи уже на грани! А там одно к одному, приплюсуются все остальные обиды, не одну меня задеть успел.
— Сам сотрёшь, если на память не захочешь сохранить! — он даже не понял, о чём я,
— Как это?
— А, так это: купишь мне новый смартфон, а этот, так и быть, я тебе подарю.
— Ну, ты и стерва! — крысится Денис, вроде бы даже восхищённо, мол, знай наших!
Костя, наблюдающий исподлобья деловые переговоры, заподозрив его агрессию, выдвигается вперёд, но молчит. Ему, наверное, не трудно, он уже привык обходиться одним только угрожающим видом.
Зато я за словом в карман не лезу,
— С волками жить, по-волчьи выть! Кстати, собаки привиты? Или приплюсуем на уколы от бешенства?
— Обижаешь, Татьяна, с этим у меня порядок! Могу сертификаты показать!
— Обязательно…
— Надеюсь, это весь райдер? — а мне кажется уместным, если бы Денис сейчас добавил, — моя богиня! — но он почему-то замолкает и глядит на меня в ожидании. Подбрасываю ещё небольшую, но существенную гирьку на весы его терпения, играя на грани фола,
— Почти…
— Ещё что?
— У соседей был? Им за моральный вред возместил? Там мать чуть ли не с инфарктом валяется, — это уж, я сгущаю, конечно, — и мальчонка заикой стал!
— Бля!.. — частично матерится Денис, но делать нечего, — сейчас пойду!
— Я проверю, — напутствую, — и вот, что ещё, — он уже в дверях, но послушно застревает, добавляю вслед, — собак твоих, чтобы больше не видела и не слышала, чтобы никто не слышал!
— У меня одна осталась, — печаль на лице, — твой мужик — нелюдь, какой-то! — Костик лишь хмыкает невесело.
— Не буди лихо, Денис, сам ты нелюдь, хотя и живёшь среди людей! Рискнёшь спустить, считай, пса похоронил.
— Да понял я, запись сотрёшь?
— Мы, кажется, обо всём договорились? — напоминаю, — забор, смартфон, к соседям с извинениями. А деньги можешь забирать, когда всё выполнишь, тогда и приноси.
— Нет, оставь себе, мне так спокойней, — и уходит…
Костя провожает соседа тяжёлым взглядом, а потом спокойно так, по-философски резюмирует,
— Повесить бы его…
— Чего?! — у нас, чем дальше, тем страшней! Вдруг уйду на работу, вернусь через сутки, а злосчастный Денис висит, на какой-нибудь берёзе перед моим домом!
— Если бы мы сейчас были в Абекуре, я повелел бы повесить эту сволочь, — поясняет, не моргнув глазом герцог Оберонский. Именно, что герцог, уж никак не мой душка Костик! — или отдал бы на расправу собакам, таким же, какие у него были…
— Слава Богу, что мы не в Абекуре! — выдыхаю, а Костик удивляется,
— Какого бога славишь, Всесильная? Над тобой же никого нет! И почему золотом с виновного не взяла? Что значат эти два пакета резаной бумаги?
— Это, вообще-то, деньги, — оправдываюсь, — с паршивой овцы хоть шерсти клок! Думаешь, мы бы по суду больше получили? Одна морока, дело бы развалилось ещё до слушаний. А так, пока он в панике, надо пользоваться. Погоди, ночь переспит и будет жалеть, что погорячился!
— Это не деньги, это цветные бумажки, — сомневается мой странный герцог, открывая конверт и, развернув веером, рассматривает пятитысячные купюры.
— Ну, да, — припоминаю из какого-то старого кино, — кожаный мешочек с золотыми пиастрами смотрелся бы куда убедительней, но поверь, мой доисторический, это тоже деньги.
— Но, как такое возможно? Они же могут порваться, вымокнуть, сгореть, наконец? Это не деньги — обман!
— Если в этот обман верят все, то он становится правдой, — до чего мы договорились? Никогда не думала, что дойду до такого открытия, — если иллюзия становится массовой и узаконенной, то все принимают её за истину! Как бы объяснить попроще?
— Не объясняй, богиня, я знаю, кто такие иллюзоры, — вздыхает.
— Зато, я не знаю!..
— Я мог бы рассказать, но это как-то чудно!
