медленно разлепила глаза, цепляясь взглядом за знакомый холл. Я почему-то лежала на полу.
– Как погодка? – спросил дворецкий, когда я с трудом села.
– Волки и гололед! – просипела я, видя свой изодранный плащ. В моих руках до сих пор была сжата палка. – Скорость волков по три-четыре метра в секунду!
– Ах, спасибо, что предупредили! – произнес Макс, наливая из чайничка в дорогой сервиз струю горячего чая. У меня аж дыхание перехватило.
– Кто меня принес? – спросила я, осматриваясь по сторонам.
– Мне вот интересно, кто вас понес на улицу, юная мадемуазель, – заметил дворецкий, протягивая мне кружку чая.
Дрожащими руками я взяла ее и упивалась ее теплом. Сладкий чай обжигал потрескавшиеся губы. Но я выпила все до капли.
– Я помню, что там была … огромная змея… – напряглась я.
– Змеи не водятся в наших широтах, юная мадемуазель, – заметил Макс, подволакивая ногу.
– А что с вашей ногой? Почему вы хромаете? – спросила я, видя, как дворецкий оборачивается.
– Уговаривал лорда Адама, чтобы он разыскал вас! Он так рвался на ваше спасение, – заметил Макс, насмешливо наливая мне еще одну кружку. – Он сейчас вас ищет.
Он что? Пинал его что ли?
– Что? Меня ищет Адам? – удивилась я, понимая, что без Макса Адам вряд ли оторвал свою пушную задницу.
– Погодите! – насторожилась я. – Насколько я помню, Адам не мог выходить из зеркала кроме одного часа в день!
– Мне кажется, что это просто проклятие начало сниматься, – заметил Макс. – Я тоже заметил эту странность!
Зеркало, висевшее в холле, помутнело. В нем появилась запорошенная снегом морда Адама.
– Что? Она вернулась? – спросил он с надеждой.
– Да, юный господин. Жива, здорова! – обрадовал его Макс.
– Спроси у нее, куда поворачивать после поваленного дерева. А то я заблудился! Мне холодно и страшно! – послышался голос Адама, а он осмотрелся.
У меня отпала челюсть. Я видела одинаковые деревья, снег, заметающий все. И Адама в одном плаще. Его мохнатая морда напоминала снеговика.
– Сначала идешь направо, потом поворачиваешь после шестого дерева налево! – заметила я. – Потом еще прямо. И до упора! Так ты придешь туда, куда я тебя послала вместе с твоей феей!
Зеркало отключилось. Макс покачал головой.
– Наверное, нужно его найти! – заметил он.
– Да ты на его подшерсток посмотри! Он сможет зимой на снегу спать! – обиделась я, вставая и глядя с ужасом на остатки плаща. Меня, значит, он искать не стал. А я почему должна искать его? Пусть фея идет и уговаривает волков не ждать Адама. Пусть цепляет на себя туристический рюкзак на хрупкие плечи, и шурует в пургу и метель за своим чудовищем!
– Сердца у вас нет, – заметил Макс.
– Зато оно есть у феи! Пусть она надевает валенки, шапку- ушанку и идет разыскивать своего Адама! – огрызнулась я, протягивая руки к внезапно вспыхнувшему камину. О, какая прелесть!
– Вы как хотите, но нам нужно его найти! – твердо произнес Макс.
– Ну да, а вдруг его кто-то обидит! – съязвила я. – А мы не поблагодарим!
Глава 36
Тащиться на улицу мне категорически не хотелось. Вся районная поликлиника с адскими очередями настаивала, что это вредно для здоровья. А озябшие пальцы, которые так и не могли отогреться, отказывались возвращаться на мороз.
– Сердца у вас нет, юная леди, – заметил Макс, доставая плащи и готовя фонари.– Адам так спешил вам на выручку, что не надел шапку и теплые штаны. Он простудится и заболеет!
– Он в отличие от меня может зимой на снегу спать! – возразила я, пытаясь насладиться остатками тепла. У меня все еще зуб на зуб не попадал, а мне снова туда!
– Он может застудить ушки. А уши у него всегда больные. Закладывает постоянно. Особенно, при разговоре с отцом. Никакие фамильные рецепты из справочника помочь не могли. Не мог помочь даже сам справочник, которым в него пару раз запустили, – строго произнес Макс. – Тем более, что на улице уже темнеет. Мало ли какие опасности могут подстерегать в столь поздний час?
– Отлично! Я готова показать маршрут опасностям. Чтобы подстерегали в нужном месте! – рявкнула я с ненавистью человека, которого пытаются разлучить с теплой батареей. – Вы понимаете, что я только что вернулась! У меня пальцы можно отламывать! Особенно на ногах!
– А вдруг Адам заболеет? – с укором произнес Макс, зажигая два фонаря.
– Единственное, что его блохи могут покусать. Он их от волков понахватается! – нахохлилась я, шмыгая носом. – Если я заболею, то … то… Апхи! Я почти заболела! Видали, как шмыгаю!
– Что ж вы раньше не сказали, что плохо себя чувствуете? – дворецкий переменил тон. – Сейчас приготовлю чай по древнему фамильному рецепту семьи Орсвилль. На лягушачьей икре и могильной земле. Он быстро вас на ноги поставит!
Какая чудесная семейка. Стоит только огласить список ингредиентов, как мне сразу полегчало.
–Хорошо! – процедила я, надевая огромные меховые сапоги, свитер и плащ – палатку, выданные мне Максом. В моих руках висел фонарь, давая тусклый свет.
Мы с дворецким вышли из дома. Я ежилась, глядя на хлопья снега.
– Как вы думаете, юная мадемуазель, куда мог пойти лорд Адам? – заметил дворецкий, когда мы двумя сугробами добрались до леса.
– Если он пошел туда, куда я его послала, то искать его нужно не здесь, а в более теплом месте, – огрызнулась я, дыша на свои уже озябшие пальцы.
– Нужно идти в лес, юная мадемуазель! – заметил Макс, мужественно шагая в сугроб.
– А может, отсюда покричим? – с надеждой спросила я, слыша далекое завывание волков.
– Лорд Адам Орсвиль, наследник лорда Орсвиля! – кричал Макс, светя фонарем на первое дерево.
– Слушайте! Может, вы будете кричать просто “Адам”? Без титула? – спросила я, пританцовывая в сугробе. Ну и холод! Невозможно же!
– Так неприлично, юная мадемуазель! – строго посмотрел на меня дворецкий. – А вдруг кто-нибудь услышит? Это нарушение этикета!
– Ну да, волкам приятней есть лорда! Согласна! – злобно процедила я, вспоминая, что Адам не сильно стремился на мои поиски. Пришлось даже пинать его!
Макс покричал еще немного, и предложил отправиться дальше. Заснеженный лес выглядел неуютно.
– И почему мы стоим? – спросила я, не горя желанием возвращаться в это сказочное место. С не сказочными волками.
– Дамы вперед! – произнес Макс, показывая рукой на первые деревья. – Если мы в лесу, то не стоит забывать этикет. Плох тот мужчина, который забывает об элементарной вежливости
